– Ханни, – отвлекся герцог от созерцания ущерба. Видимо, почувствовал мой взгляд. – Что это такое?

– Мой дракон запульнул в тебя огненным сердцем, – стало мне неожиданно смешно.

– Лучше бы ты запульнула, а не Тим, – пошутил Кристофер. – Вообще, я не о том спрашиваю. Сейчас весна, Ханни. Почему снег валит?

– Потому что мои подопечные сошли с ума от любви и творят все, чего им вздумается. Предполагаю, Липа демонстрировала свои умения дружку твоего сына, да забыла все устранить, так как кроме Дмитрия ничего и никого вокруг не замечает. Ей пофиг на то, что идет снег, ведь в ее душе теперь солнце.

– Тогда ты устрани. Чего ждешь? – уцепился герцог за гибкую ветвь рябины, подтянулся и перебрался на подоконник того оконца, откуда выглядывала я. Второй этаж, между прочим. Вот тебе и зрелый возраст. Кристофер фору любому молодому даст.

– Не хочу, – отступила вглубь комнаты.

– Не хочешь? – сошлись его брови на переносице.

Мужчина небрежным жестом скинул с себя испорченный пиджак и, не разрывая со мною зрительного контакта, двинулся в мою сторону.

–Значит, не будешь? – приблизился Кристофер.

– Не буду, – заявила воинственно, прижимаясь спиной к платяному шкафу.

– А почему? – вкрадчиво спросил он, одной рукой обвивая мою талию.

В синеве глаз знакомый шторм, и любой мой ответ уже не остановит его. Даже колдовство не остановит. Проверено неоднократно.

– У меня отпуск, – позволяю целовать ему мою шею. – С сегодняшнего дня.

– Отпуск…, вот как, – выпрямился герцог. Он высокий мужчина и, если не наклоняется ко мне, я едва достаю ему макушкой до яремной впадинки.

– Ладно, – кивнул Кристофер. – Пусть будет отпуск. Но, может, все-таки попросишь Липу удалить эту снежную тучу?

– Сам проси.

– Она не моя подчиненная.

– Зато тебе подчиняется Кампанеец, – указываю ему путь решения всех проблем на ближайший месяц, который собираюсь отсутствовать. – Вели ему устранить тучу. Пригрози чем-нибудь. Дмитрию придется напомнить Веснянке о долге, а она ради своего жениха точно расстарается.

– Так и сделаю, – довольный подсказкой, улыбается Кристофер. – Но позже.

Я прикрываю веки и на полчаса выключаюсь из реальности, растворяюсь в приятных и умелых ласках герцога, тону в обоюдном желании и падаю в бездну тягучего удовольствия. Мне хорошо с этим мужчиной, его крепкие объятия хотя бы ненадолго позволяют чувствовать себя слабой женщиной, а не гранитной скалой и нерушимым щитом.

– Ханни, – разомлевший и расслабленный Кристофер проводит широкой ладонью по моим волосам, убирает с моего лба влажную прядку, гладит везде. – Выходи за меня замуж.

Этот разговор он заводит с завидной регулярностью, последнее время все чаще. Но мой ответ остается неизменным.

– Нет, Кристофер. И ты знаешь причины.

– А что, если ты ошибаешься?

Этот вопрос он тоже задает всякий раз после моего отказа.

– Хотела бы я ошибаться, мой дорогой герцог. Но не забывай, с кем имеешь дело. Я чувствую абсолютно все.

– Кроме моего аромата, – мелькает грусть в синеве его глаз.

– Кроме твоего аромата, – киваю я, прижимаясь к мужской груди. Тяну носом, стараюсь уловить хоть что-то. Хоть что-то, что укажет на моего мужчину.

Но запахи остаются самыми обычными. Ни один не будоражит сердце. В отличие от моего, сердце Кристофера бьется часто и замирает на мгновенье от прикосновений моих пальцев к обнаженной коже герцога.

Глава заслона оглаживает мое смявшееся платье, поправляет сползшие с плеч рукава.

– Покормишь меня?

– Конечно, – подаю ему брошенную на пол белоснежную рубашку. – Мирабелль всегда держит в холодильнике запас твоих любимых блюд.