Идет с работы вечером, на душе уже «кошки скребут», забота корову как то доить надо, ну и тяпнул стакан для храбрости. Печки затопил, скотину накормил, корову подоить осталось. Ванька в хлев, а корова рога на него направлят, видно водку учуяла. Ванька ишо не отчаивается, авось подпустит, нежно так ее приговариват, приглаживат. Только Ванька за соски взялся, бдительность потерял, корова-то как лягнет. Такого «трона» дала, что Ванька еле отдышался, подойник подобрал и снова приступом «крепость» брать. Доить кулаками изладился, так-то быстрее, а корова как на врага смотрит, даром, что Ванька и не дышит уж из себя. Чуток надоил даже, так опять корова напала. Встал Ванька, халат Зойкин весь в навозе, да уж не до халата ему, за соседкой помчался. А соседка то через три дома жила. Бежит Ванька по улице, Зойкина косынка на одном ухе болтается, а полы халата в цветочек сзади развеваются. Ну его, знамо дело, сразу приметили из окошок-то.

Соседка то родственница Зойки была, да не простая из начальников, поругалась, но пошла, подоила. Ваньке строго настрого наказала больше не пить. Сказать то легко, а вот как это выполнить, задача не из легких. Ведь только первый день Слободы отпраздновал.

На другой день утром как Ванька корову подоил, история умалчиват, но вечером он снова в том же наряде по улице бежал. А соседка то уж поджидат, в окно поглядыват, не хочется ей корову идти доить, своей то у нее коровы не было, непривычная.

Ванька ей с порога уже:

– Слушай, кажись, контузила она меня уже конкретно, в голове звон стоит до сей поры. Что делать то будем?

– Выгружай из погреба все свои винные запасы, конфисковывать буду – соседка то тоже не промах была (все ж Зойкина родственница).

А без запасов в деревне никак не получалось, жили то как раз во времена «сухого» закона. Водку продавали по талонам, две бутылки на человека в месяц. Кому не надо все равно выкупали, так на всякий случай, вдруг потребуется, копили. Заглянула соседка в погреб, в числе запасов не только водка, а всякого домашнего вина, с собой не унести.

– Неси костыль, заколачивать будем – распорядилась на Ваньку.

– Как это заколачивать, ить картошка там – пробовал возразить он.

– Дою последний раз! – объявила соседка – делай выводы.

Пока соседка корову доила, Ванька картошки из-под пола вытащил и западню гвоздем заколотил. Сам радуется, какой-никакой а выход найден. Да не тут то было.

Утром к нему сосед ломиться из-за стенки, и у того беда. Руки с похмелья трясутся, как не поможешь. Пошли за багаем, гвоздь вытаскивать из западни надо чем то. Сосед рюмку опрокинул, полегчало.

– Спасибо, от смерти спас. Я ведь ищо посоветоваться пришел, пошли чего покажу. Ваньке корову доить надо, но пошел, как откажешь, видит сосед не в себе. Приходят на задворки, там трактор у этого механика стоял, из колхоза прихваченный, правда, списанный по амортизации, но на ходу. Ванька глянул на трактор, а стекла кабины все краской голубой закрашены, поковырял ногтем, засохнуть успело.

– Веселенько, ладно хоть не черная краска то – распирает Ваньку «поржать», да ить надо соседу сочувствие выказывать.

– Как думашь, кто это протяпал? – соседа теперь только одно занимало (а у Ваньки то с коровой ищо поединок предстоит).

– Одно могу сказать, не я! – торопился Ванька отделаться от соседа.

– Ладно, будем думать, авось вражину вычислим. Пойду за ацетоном, да попробую оттереть.

– Мне бы твои заботы, а тут вон и корова, и варить, и печки топить, все самому – заключил разговор Ванька.

Колхозный гараж уже гудел с утра, опять сенсация: механику в тракторе стекла закрасили ночью. Ванькин сосед окопался в своем кабинете, к народу не выходил. Стыдно, на народное добро руку поднял. Во дворе гаража Ванька толпу целую, собрал – первый очевидец все-таки. Рабочий день начинали в хорошем настроении.