– Не подвел бы, шут! – тоже шепотом ворчала Анфиса.

Анфиса как в воду глядела – на следующий день Юрка в институт не пришел, и через два дня найти его тоже не удалось.

– Дима! – Света увидела в коридоре уплывающую за угол кудрявую макушку Димы и бросилась вслед за ним, а огромная папка, висящая у нее на плече как якорь, то больно хлопала ее по боку, то цеплялась за встречный народ, отвечающий ей ворчанием.

За поворотом, она чуть не сбила Диму с ног, с разбегу наткнувшись на него. Он стоял, замерев у статуи Лаокоона, как будто впервые ее заметил. Казалось, он невероятно впечатлен борьбой старца и его сыновей с огромными змеями, и замер в одухотворенной позе.

– Ты что? Раньше не замечал Лаокоона? Конечно, он же маленький, как заметить,– с издевкой заметила Света.

– Какого Лаокоона? – как будто пробудился Димка. – Самая умная? Я просто задумался.

– Где Юрка? Он нам нужен, – наседала на него Света.

– Я сам его искал, – рассеянно ответил Димка, но потом разоткровенничался со Светой. – Похоже, к какой-то бабке уехал, в деревню. Там и застрял. Хорошо хоть вчера позвонил.

– Так его выгонят, прогульщика. Нашел время бабку навещать.

– Надо было торопиться, бабка ему, говорят, икону завещала, старинную. Вроде умерла она, или нет, я не понял. Только Юрка сказал… – но тут из-за угла неторопливо появилась Анфиса, и Дима замолчал и заторопился назад.

– А не сказал, когда вернется-то? – пытаясь ухватить его за рукав, допытывалась Света.

– Вроде завтра, но я не очень понял, – уже из-за угла донесся голос Димы.

– Симпатичный парень, но какой-то странный! И этот олух – Юрка! Представляешь, уехал в область к бабке! – ворчала Света.

– Ты говорила его бабка тут, в Ленинграде?

– Это какая-то другая. Может даже умерла! А ему икону или несколько оставила – сбивчиво объясняла раскрасневшаяся подруга Анфисе.

– Он что, верующий?

– Думаю, нет. Вообще ничего не поняла.

И действительно, на следующий день Юрка раньше всех появился в еще пустых коридорах института, постоял немного в задумчивости и пошел наверх курить. Его уже несколько раз ловили за этим занятием, наказывали, заставляли подметать всю лестницу, но это его нимало не расстраивало. Именно там и нашли его девочки.

– Ой, ой! – опередил он их. – Привет! Совсем забыл про ваше письмо. Вот увидел вас и вспомнил. Но были важные дела. Сегодня обязательно скажу бабушке, и завтра пойдем.

– Неделю из-за тебя потеряем! – сердито хмурилась Анфиса.

– Завтра пойдем, обещаю.

И действительно, на следующий день они вчетвером, еще и с Димой, уже шли домой к Юрке. Раньше им не доводилось там бывать. Уже совсем на подходе, Дима развернулся и, манерно раскланявшись девчонкам, пошел в другую сторону. Видно было, как Света расстроилась, уж было открыла рот, чтобы как-то задержать его, а его уже и след простыл.

– Он тут неподалеку живет. Мы с ним с детства дружим, даже в одну школу ходили, – пояснил Юра.

Почему-то Анфиса представляла себе бабушку Юры похожей на Лилию Францевну или, в крайнем случае, на Ангелину Ивановну, непременно в костюме, в очках, с кружевным воротничком. А бабушка выглядела совершенно иначе – круглолицая, приветливая, в большом ситцевом переднике, волосы повязаны газовой косынкой поверх бигуди. Родители, как говорил Юра, уже больше года были в длительной командировке во Вьетнаме, поэтому бабушка успешно замещала их в выполнении родительских обязанностей.

– Проходите девочки! Чай пить будем, я блинов напекла, – и бабушка расставляла на столе большие чашки с красными маками.

Видно было, что Юрка совершенно растерялся и очень смущался. Дома он стал совершенно другим человеком, чем в институте.