– Кто? Гурович?! – переспросил он, думая, что ослышался, но тут догадка озарила его лицо:

– Вы всё вспомнили, Анна… К вам вернулась память! Но ведь это же, замечательно, я так рад за вас!

– Мой муж погиб, моя мама умерла, – тихо сказала женщина. – Как видите, радоваться нечему.

– Но… – растерялся доктор, – это же, случилось много лет назад! Это прошлое, а жить нужно настоящим! – Для меня это случилось сегодня, – опустила голову Анна, – простите. Доктор смотрел вслед удаляющейся женщине, и отчаяние переполняло его сердце: Анна опять отдалялась от него.

Подходя к дому, молодая женщина не старалась скрыть следы своих слёз: сегодня они с дочкой потеряли самых близких им людей, и оплакивать их они должны вместе. Возле их дома на скамейке с понурым и растерянным видом сидел незнакомый мальчуган.

– Ты к кому? – подойдя, окликнула его Анна.

– Здравствуйте, – мальчик бросил на неё растерянный взгляд из-под пушистых ресниц. – Я жду одну знакомую девочку, её зовут Маня.

– Маню? – удивилась Анна. – Так это моя дочка, и зачем она тебе? Я тебя раньше у нас никогда не видела, как тебя зовут?

– Володя Гурьев, – поднявшись со скамейки, вежливо представился мальчик. – Хотя…, – замялся он, – если верить Мане, я не совсем Гурьев, и мне бы хотелось расспросить ее об этом подробнее. А вы – тётя Анна? Манина мама? – предположил он. – Я почему-то вас такой и представлял…

– Какой такой? – спросила Анна, невольно любуясь миловидным лицом мальчугана, обрамлённого светлыми, слегка вьющимися волосами.

– Красивой… – смущённо пояснил Володя, и его лицо озарилось робкой улыбкой. – О вас Лёня Капилло рассказывал.

– А, Лёнечка… – с теплотой улыбнулась женщина, – он мне, как сын, я его знаю с рождения, и очень люблю. А ты откуда его знаешь?

– Мы учимся вместе, – уклончиво объяснил мальчик и потупил глаза, вспомнив, как перед всем классом оскорбил мать Мани, а Лёня Капилло вступился за неё.

«Какой симпатичный ребёнок, – между тем думала Анна, с улыбкой разглядывая маленького гостя, – только грустный какой-то. Видно, и у него тоже горе» – вздохнула она про себя. Откуда ей было знать, что этот «симпатичный ребёнок» был печально известен своим несносным характером, дерзил взрослым, постоянно обижал других детей, и что её собственная дочь часто плакала от его насмешек и издёвок. Лицо Володи Гурьева, всегда такоё надменное и высокомерное, выглядело сейчас поникшим и жалким.

– Чего ж ты тут сидишь один, в дом к нам не заходишь? – приветливо спросила его Анна.

– Так ведь там никого нет, – пожал он плечами.

– Как это нет? – удивилась Анна и переступила порог. На столе на салфетке нетронутыми лежали её штрудели с маком.

– Странно, – с недоумением уставилась на них женщина, – действительно, нет… А ты давно здесь? – обернулась она к ребенку.

– Давно, – вздохнул мальчик.

– Так тебе нужно было к соседке нашей зайти, тёте Дусе, Маня, наверное, там. Пойдём, глянем. – предложила она.

– Ей наша соседка кофточку вяжет, пошла, наверное, на примерку. Но Евдокии дома тоже не оказалось. Вдвоем они обошли флигель вокруг, и Анна заметила под деревом таз с мокрым бельём. Она вспомнила, что накануне вечером велела Мане развесить утром постиранное бельё, и растерянно развела руками.

– Зачем она бельё тут оставила?

– Может, она к кому-то другому пошла? – предположил мальчик, и они направились к соседнему дому. Из окна выглянула смуглая девочка и с любопытством стрельнула в Володю чёрными глазами.

– Тётя Анна, вы к нам?

– Тамася, ты Маню не видела? – вместо ответа спросила Анна.

– Не-а, – покачала головой девочка. – А её что – дома нет?