– Как я рада, что вы тут! – встретила нас статная женщина в шёлковом платье. – Добро пожаловать, моя дорогая!

– Мама, это Джулия.

– Красавица! Извини, я не очень хорошо говорю по-английски, проходи, пожалуйста, в дом, – громко обратилась ко мне она, пытаясь заглушить музыку. Санубар обняла нас с мужем и, как бы любуясь нами, покачивала головой. К нам подошёл и брат Масуда со своей юной невестой. Они слегка поклонились. В доме было много гостей, которые смешались в один непрекращающийся праздник. Мы с Масудом были в центре внимания, и каждый проходящий мимо нас гость кивал нам или кланялся, посылал улыбки. Это было настолько душевно и тепло, что иногда накатывала слеза, которую я старалась незаметно вытереть. Мне было хорошо, Масуду тоже. Я наблюдала, как он был весел и счастлив. Меня всё время чем-то угощали. Неизвестно откуда в моей руке появилась очередная порция ярко-жёлтой манговой хурмы с красным шафрановым желе. Санубар подвела ко мне пожилую женщину, которая крепко обняв, сказала, что любит меня. Рядом с ними молодая девушка лет восемнадцати обратилась ко мне с чистым британским акцентом:

– Не воспринимайте её “ай лов ю” буквально, – улыбнулась она. – Если бы вы знали фарси, то услышали бы от неё тонну пожеланий.

– Дорогая, все эти люди от души рады счастью Масуда. Они знают его с детства, – подхватила разговор Санубар. – Как твои первые впечатления от Ирана? Ведь разница между странами слишком большая.

– Мне нравится, – искренне ответила я. – Здесь красиво и интересно.

– Ну, это, наверное, первое впечатление. Ты пока не привыкла к стране и обычаям. А как насчёт головного покрытия? Не трудно?

– Нет, совсем нет. Первые дни он у меня спадал на плечи, но сейчас я уже научилась его закреплять.

– Ну и славно! Я так рада познакомиться с тобой. Всегда мечтала иметь дочку. Ты для нас уже родная, будьте счастливы, моя дорогая!

И как по волшебству все окружающие нас гости начали громко свистеть и аплодировать нам. Я заметила, как компания из нескольких девушек, стоящая у окна и с любопытством разгадывающая меня, удалилась в соседнюю комнату. Да и чему было удивляться. Наверняка каждая из них мечтала иметь такого мужчину, как Масуд. Санубар была щедра на улыбки. Она смотрела влюблёнными глазами на сына, которым безусловно гордилась. И это было взаимно.

Оказалось, что для иранцев, также как и для итальянцев, мама – святое, всегда идеальное существо. Но иранцы-сыновья, став постарше, окружают своих мам своей заботой, огораживают их от проблем и берут ответственность за них на себя. В отличие от иранских, итальянские мамы наоборот окружают своих взрослых сыновей тотальной заботой, в результате чего последние и не спешат менять маму на жену. Зачем, если есть мама, которая решит все вопросы, и выслушает, и поддержит, и никогда не будет причитать? В поисках дамы сердца, похожей опять-таки на маму, которая будет идеальной кандидаткой в жены, итальянские мужчины могут засидеться в холостяках и до пятидесяти лет, а в итоге не жениться никогда. Но даже решившись на женитьбу, хороший итальянский сын никогда не перестанет слушать маму, так как она всегда на первом месте и всегда права. Нужно отдать должное и итальянским мамам, которые всегда готовы помочь овладеть многими полезными навыками. Например, научиться готовить и поддерживать вещи в идеальном состоянии. Но если жена решит начать войну со свекровью, то, скорее всего, выиграет свекровь, так как самый важный человек в жизни итальянца – это его авторитарный ангел, его мама!

Иранские мамы были более самолюбивыми. Также как итальянки, они были культом сыновей, но несколько с другим акцентом. Они требовали больше внимания к себе и хотели, чтобы их сыновья уделяли им его по максимуму. Масуд периодически обнимал Санубар, которая блистала на приёме своей красотой и аристократизмом. И мне хотелось нравиться ей. Ко мне подошла невеста Омида, Зохре.