Распрощавшись с семьей, Райенвальд ждал Круглова на улице. До его слуха донесся звук полицейской сирены. Потом все стихло. Следователь как раз докурил, когда из сумерек возник лейтенант.

Покидая городок, Круглов в последний раз бросил взгляд на опустевшую центральную площадь. О прошедшем митинге напоминали только валяющиеся повсюду листовки. Серебристый автомобиль пересек замусоренное пространство и быстро удалялся от самого маленького города Подмосковья с населением около пяти тысяч человек.

– Двадцать четыре, двадцать пять… – неспешно отсчитывал Юрий Жданов.

Его вкрадчивый голос эхом разносился в тишине пустого спортзала.

– Всё!.. – тяжело дыша, прохрипел Олег Воронцов.

Страхующий его Жданов принял штангу и рывком положил ее на стойки. Сто двадцать килограммов железа с лязгом вошли в упоры.

Воронцов какое-то время оставался на скамье, восстанавливая дыхание, затем встал, полотенцем вытер с лица пот и, признавая поражение, протянул Жданову руку вперёд ладонью. Тот с превосходством хлопнул по ней.

– С тебя выпивка, – ухмыльнулся он. – Встречаемся в баре.

Насвистывая, Жданов удалился в душевую. Воронцов, помедлив, проводил друга взглядом и направился туда же.

Ещё ни разу ему не удавалось победить в их импровизированных соревнованиях по жиму штанги лёжа. Невысокий, жилистый Жданов жал от груди чуть больше, чем атлетично сложенный, помешанный на своей мускулатуре Воронцов, неизменно побеждая всякий раз, когда друг бросал ему вызов. Спорили всегда на протеиновый коктейль или смузи. Проигравший обязался собственноручно готовить «выпивку» в местном спорт-баре.

Зал опустел. Укомплектованный техникой по последнему писку спортивной моды, он был центром притяжения для сотрудников, желавших подражать тренированному начальству. В Октопусе поощрялся здоровый образ жизни. Но сейчас в такой ранний час, что нельзя было уверенно сказать, раннее утро это или поздняя ночь, спортом занимались лишь глава Октопуса и его заместитель. Так повелось с самого начала, как только Октопус въехал в самый высокий небоскреб города, заняв несколько этажей, сделал ремонт и обставил помещения.

Когда Жданов вернулся из душа, Воронцов уже ждал его в баре, по очереди бросая в кувшин блендера случайным образом извлекаемые из холодильника фрукты и овощи. Подумав, он бросил в общую кучу редиску с ботвой. Ему хотелось хотя бы терпким вкусом коктейля стереть с лица Жданова победное выражение. Добавив вилок горького цикория, он закрыл кувшин и нажал кнопку взбивания.

В ожидании смузи Жданов листал на планшете новости. Он привык начинать день с актуальной повестки. Очевидно, какая-то заметка привлекла его внимание, он перестал смахивать страницы и вчитался.

Воронцов разлил полученную густую жижу по стаканам, воткнул в каждый по соломинке и придвинул один Жданову. Тот втянул напиток и поперхнулся. Воронцов довольно хмыкнул.

– Ты только послушай!

Жданов отставил стакан и поморщился, цитируя:

– «…Как апостол Павел во Втором послании к фессалоникийцам писал о звере: „Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога“, так и Октопус, подобно антихристу, восстановил храм и объявил, что посвятит его истинному Богу, но потом сам сел в этом храме, выдавая себя за Творца, и весь мир поклонится его демонической силе, получаемой от главного повелителя тьмы, падшего ангела Люцифера, если его не остановить…»

Жданов кашлянул, прочистив горло.

– Что за выспренний стиль?! – процедил он раздраженно. – Этот пафосный придурок становится навязчивым! Кто вообще этот Прохор Патмосов? Очередной журналистик, жаждущий дешёвой славы?