Она сдерживала рыдания. Подробностей преступления в интересах следствия ей не сообщили.

– Это нам и предстоит выяснить.

Следователь включил в смартфоне режим диктофона и положил на стол.

– В последнее время вашему мужу никто не угрожал?

– Не припомню.

– Он не был чем-то озабочен, может, подавлен? Приходил в плохом настроении? Нетрезвым?

– Он у меня веселый всегда… был… – Женщина всхлипнула, втянув воздух. – Его все любили, он общительный… И пил не больше других! – она с вызовом посмотрела на следователя.

– Вы испытывали денежные затруднения?

– Не больше, чем все… Жили от получки до получки.

– Ваш муж увлекался азартными играми?

– Нет.

– Возможно, занимал деньги?

– Он никогда не занимал! Все своими руками делал!

Лейтенант осмотрелся. Дом производил приятное впечатление, все здесь было подогнано, прилажено, стояло на своих местах.

– А когда на новую работу устроился, вообще сказал, что там ему хорошо заплатят.

Все же не сдержавшись, женщина заплакала и, прижав к лицу кухонное полотенце, выбежала в соседнюю комнату. Оттуда доносились сдавленные рыдания.

– Может, я потом еще раз заеду, в более благоприятное время? – обратился лейтенант к следователю. Круглов не переносил женских слез.

– Пожалуй, – неохотно согласился Райенвальд и выключил диктофон. – Пройдетесь по соседям, пока я тут закончу? – предположил он.

Лейтенант вышел.

Следователь прошел в комнату, судя по всему, выполняющую функцию гостиной. Женщина немного успокоилась и сидела в кресле, задумчиво рассматривая узоры на обивке подлокотника. Хлопнула входная дверь. Через мгновение в комнату ввалился подросток лет четырнадцати и бросил рюкзак на диван.

– Я на минуту, – отмерла женщина, – надо покормить сына!

Она вернулась в кухню и загремела там кастрюлями и сковородками. Паренек вопреки предположению Райенвальда не ушел за ней, а с любопытством уставился на следователя.

– Вы расследуете убийство бати? – спросил он.

По тому, что школьник не удивился постороннему мужчине в доме, Райенвальд предположил, что тот столкнулся во дворе с Кругловым.

– Ты вроде как не сильно расстроен этим обстоятельством? – Райенвальда немного удивил будничный тон подростка.

– Так он мне не родной! Он второй маманин муж. Он Антон, а я – Александр Михайлович. Саня! – запоздало представился он.

Райенвальд пожал протянутую Саней руку.

– Но мать очень переживает, – доверительно сообщил парень следователю.

– А ты?

– А я – мужчина. Мужчины не плачут!

Следователь сдержал улыбку.

Саня продолжал рассуждать:

– Ну и кроме того, рано или поздно следовало ожидать чего-то подобного.

– Почему?

– Он постоянно нарывался. – Подросток шмыгнул носом и почесал его тыльной стороной ладони. – А в последнее время, как должен был разбогатеть, вообще невыносимым стал. Все время выпендривался!

– Он собирался разбогатеть?

– Как на работу в усадьбу устроился, – слышали, наверное, где гробницу откопали, – так постоянно говорил, что это реванш за предыдущие года. Так-то он небогатый всегда был, работал где придется, это дом наш с мамкой, – важно пояснил Саня.

– А про работу он рассказывал?

– Конечно! Как прибухнет, так и давай про сокровища болтать, про культ мертвых… Вот бы уже быстрей музей открыли, нам классная сказала, экскурсию устроит!

– Не боишься культа мертвых-то?

Райенвальд усмехнулся. Он сам в школе любил историю, поэтому ему импонировал интерес подростка.

– Не-а, это же древняя история, средиземноморская культура! Только мракобесы против античного наследия, так историчка говорит.

– Саш, иди обедать! – позвала мать, появляясь на пороге. – Извините, он вас, наверное, заболтал, – повернулась она к следователю, комкая полотенце…