Здравый рассудок возразил: «Ты любишь. Это не патология».

– Это тоже «не патология»?! Среди декораций к фильму ужасов трансформированный монстр на голоса разговаривает с демоном? – Я подвёл итог. – Я вампир. Всё моё естество стремится к ней. Увы, не только для обожествления.

– Не усложняй. Это принцип сосуществования под вариантом – хищничество.

Хищник материализовался на крыльце, и в глаза бросилась мерзость запустения и надругательства: фасад с треснутой штукатуркой, кирпичные стены крепостной толщины, биллиардная и винная комната в подвале, подземный гараж, недостроенный чердак с зимним садом, громадные гостевые апартаменты, как для великанов, покрытые плесенью. Я прислушался – замок стонал. Зверь сдался:

– Зачем это жуткое напоминание? – Я поднял взгляд. Фамильный герб на барельефе загаженный воронами, выцвел и облетел. – Какой же ты был пафосный.

– Того Гордона с его претенциозной жизнью давно не существует. Теперь я – хищник в своей проклятой реальности. И чувство, что крепнет во мне, вообще не поддаётся ни анализу, ни дисциплине, ни классификации. Любовь ли это…

– А выдай её замуж! И узнаешь… – зверь точно сымитировал её контральто: «Кстати, Иван скоро приезжает», и началась карательная терапия для вандала:

– Твою мать! – Хищник пробил пустынный холл стенобитным тараном и приземлился в бассейне, заросшем мхом и травами. Облицовка не прошла тест на прочность, и после серии методичных хуков представляла собой груду черепков.

– Благословишь их и будешь сталкером на расстоянии. Через год станешь другом семьи и крёстным. «Седовласый херувим» не рассматривал такой сценарий?

Отведя душу в расчленении бассейной чаши, я погрузился в траур.

– Рассматривал альтернативный. – Скользнув призраком под купол, в гостиную, размером с бальную залу, я оценил этот некогда «роскошный» декаданс и ратифицировал план. – Цитадель вампира. Теперь у тебя будет прямое назначение.

Лирическое отступление закончилось. Пришло время действовать…

Глава 2. Правда – Камилла

Минуя пыльный город с его традиционными пробками и суматохой, автомобиль вырвался на широкую трассу и почувствовал себя в родной стихии. Независимая леди Бриг, не изменяя своему кредо, погрузилась в процесс созерцания проносящегося мимо пейзажа, сопрягая это занятие с самообразованием. Я уже смирился с миниатюрными наушниками в её лакомых ушках. Камилла категорически не хотела чувствовать себя балластом и обременять меня своим обществом. Поэтому самоустранилась, предоставив хищника своему безумию. Мой пёс блаженно спал. Компанию мне составляла только Лика. Мокрый нос уткнулся в плечо в тот момент, когда показались величественные сосны.

– Так вот они – твои «корабельные мачты»? – Камилла избавлялась от наушников и с любопытством рассматривала открывающуюся панораму.

– Тебя ждёт сюрприз. – Я искренне надеялся, что эти палестины южную звезду ошеломят. Мы подъехали к озеру на краю ботанического питомника.

Мои чаяния оправдались – вид был впечатляющим. По синей глади озера плавали опавшие листья – разноцветные венецианские лодки. Пологий правый склон вспыхивал на солнце факелами лиственных саженцев. Левый берег представлял собой резкий контраст. Крутой обрыв с обнажёнными корнями могучих сосен, которые уходили глубоко в тёмную воду. Это великолепие оттеняла седая сопка, гордо красующаяся у горизонта. А небо… Небо завораживало бесконечной лазуритовой высью, отражаясь в безмятежном зеркале воды.

Нас ждала уютная полянка в паре метров от берега. Пока мы объезжали озеро, Камилла притихла. Хищник по привычке пытался сканировать её мысли, но только матерился про себя от полной беспомощности своих пассов. Наконец, спасая меня от нервного перенапряжения, моё чудо заговорило: