С ребятами-тауншипистами я старался близко не сходиться, хотя за время путешествия, общение в некоторой форме всё же происходило. Они подчинялись определённому своду правил. И место в иерархии у меня было. Нашего Капитана они слушались. Он знал лучше меня их психологию и привычки, наверняка использовал в общении с ними их представления о мире… Мое жёстко оговорённое место в караване, конечно же, спасало меня. Человек на таком месте мог вести себя достаточно свободно, не придерживаясь правил, принятых в их среде. А у них… наверное, всё жёстко… Например, они могли смеяться над теми, кто говорил не как они и так далее… Хотя, могли не только смеяться… Это же бугаи и жлобы! Но пока – пока это было не моё дело!

Я был чистым исследователем, знатоком, экспертом – мы прокладывали путь по картам, по бумажным картам, так как все электронные устройства на микросхемах отказывались работать. В куче барахла из книжных магазинов, сваленной в КамАЗе Капитана, лежали географические атласы вперемешку с атласами автодорог и железных путей сообщения.

Сколько станций, посёлков мы миновали! Помню только названия: Тайшет, Ачинск… Да, было опасно. Везде могла встретиться та часть выживших, которая походила на наших тауншипистов…

Может, поэтому Капитан перестарался и набрал таких ребят в наш Караван побольше. Я с ним не соглашался (внутри себя, конечно – уж больно мрачное он имел лицо), но его энергия и ум давали нам шанс выжить. Не стоит забывать, что позади нас оставались наши близкие в брошенных сибирских городах – а осень всё наступала! ТЭЦ вряд ли кто уже мог запустить, и тем более поддерживать в них режим работы. Конечно, мы заранее переселили своих людей в утеплённые коттеджи с автономным отоплением (на газе или дровах, баллоны с газом очень экономичны; не зря наши богатеи так основательно расстроились: целые посёлки из кирпичных особнячков в черте города). Но долго жить в Сибири после Катастрофы – невозможно…

И мы приняли решение искать теплые края! Где запасы продовольствия могут возобновляться. А от наших сельхозрайонов – не дождёшься уже помощи. На юге легче вести сельское хозяйство. Как там люди, самоуправление?

Мы найдём землю обетованную, может быть, свяжемся с правительствами других стран (могли же остаться какие-то структуры). В любом случае с кем-то надо было искать контакт. И мы искали.

Ведь за несколько часов пропали люди: многие погибли от передозировки излучения (нейтронное «гуманное» оружие тоже может убивать, перегружая мозг), а оставшиеся лишились части памяти…

В двадцать первом веке случилась перемена в жизни людей, именуемая одними войной, а другими осторожно называемая Катастрофой. В том, что над планетой пронеслась мгновенная война, никто не был особенно уверен: ведь память была потеряна у всех оставшихся в живых.

Часть городов оказалась разрушена, а именно – оплавлена. Города и поселки той части Сибири, где я жил до Катастрофы, большей частью стояли целыми, лишь странно пустыми и тихими. Большинство населения навсегда осталась в своих домах… Видимо, катастрофа случилась ночью.

Вот и основное предположение – но больше мы ничего не знаем, поскольку не было никаких зримых предпосылок к войне. Все примерно, как и в начале века. Хотя кто знает: события последних лет у нас потускнели или вовсе пропали, мы даже не помним, кем работали последние годы, документы мало чем могли помочь, ведь у многих нет записей в трудовых, а лист трудового договора всегда трудно найти, тем более «беспамятным» людям после шока… А что-где должно лежать в квартире, вообще не помнится из-за провала в памяти.