Но обо всём по порядку. Итак, иерархия. В общем, у обслуги и охраны Автокаравана тоже были свои правила… Это были люди не только и не столько из внезаконной среды, мягко выражаясь. Многие из них (я имею в виду наших подчинённых), честно работали при прежней жизни, даже имели семьи. Хотя какая-то зависимость наблюдалась – грузчики и рубщики мяса из супермаркетов, работники торговой сферы и, так сказать, прочее хамло с заводов, чернорабочие. Хотя среди них попадались и вполне порядочные люди, иногда даже интеллигентные (сказывалась общественная революция начала 90-х, еще раз перемешавшая людей, да и прежде не все могли найти соответствующее им место в жизни)…

В общем, наш караван представлял страшную силу! Причем во всех смыслах страшную. Мы взяли (для устрашения возможных разбойников на пути) крепких ребят, в основном из той среды, которая резко обозначилась после Катастрофы (благодаря районам выживания).

Вообще-то, это была не моя инициатива, а нашего Капитана – начальника автокаравана, при котором я был доверенным лицом, его правой рукой, главным помощником – направляя курс Каравана. Будь моя воля, я бы взял нормальных ребят их «хороших» районов. Кстати, ничем не хуже по многим качествам, пусть они обычно менее агрессивны, но тем и лучше – проще следить за порядком. Правда, из-за последствий Катастрофы у многих людей еще не прошёл ступор, и они легко подчинялись приказам основных («инженеров») в Караване; даже между собой наши работяги мало разговаривали – что-то вроде последствий легкой контузии. Но сила и власть были у Капитана. Он решил взять в качестве боевой ударной силы ребят из «тауншипов», термин, который придумал опять же я (в Южной Африке – это гетто для африканцев).

А может, он решил избавить оставшихся жителей нашего города от опасных соседей. В общем, он убил двух зайцев – очистил город и собрал отряд.

Итак, наш отряд выступил ранней осенью. После станции Зима (мы ехали по автодороге, в основном следующей изгибам железной дороги – Транссибирской магистрали) стали сказываться осенние холода, но постепенно они перестали усиливаться.

Оказывается, наш шумный, пылящий автокараван, постепенно заползал в более тёплую климатическую зону. Самое примечательное, что мы продвигались все дальше на северо-запад от нашего города – такова особенность Транссиба и всего евразийского климата; лишь после Омска мы свернули на шоссе, ведущее круто на юго-восток, раньше я боялся – мне нужна была широкая и хорошая автодорога – уж больно много неповоротливых тяжелогруженых грузовиков у нас было: КамАЗы, и прочие, уже иностранные грузовики.

И осень никак не могла нас догнать. Вернее, мы играли с ней в перегонки. Холода после очередной ночёвки было усилились, но через день или два пути опять словно настало лето. А гнали мы (по пустынной дороге вдоль Транссиба) по причине страха перед скорой осенью изо всех сил!

А пустые автосервисы и бензоколонки! Всё было наготове. Редко встречаемых людей обычно не подбирали. Да и кто согласился бы ехать с такой публикой! А места для избранных («основных») в голове или середине автоколонны были резко ограниченны. Кроме меня и Капитана было еще несколько толковых ребят, не из самой низкой социальной среды, так сказать – не из «тауншипов». Они выполняли функции надсмотрщиков над Обслугой и Охраной Каравана (следили за порядком и доносили распоряжения: мои и Капитана). Впрочем, я и с ними близко не общался, кроме двух специалистов по радиосвязи (мы еще не теряли надежды дождаться момента начала работы радиосвязи).

Наш радист часто, особенно на привалах, крутил ручки настройки своего тяжелого приёмника, который с трудом вынесло трое ребят из Отдела физики твердого тела, находившегося в пустом здании Научного центра – на ступенях главного крыльца НИИ они чуть не уронили этот высокий серый металлический ящик. Габариты для приемника – солидные, ведь это почти радиостанция, так называемый морской приёмник, весивший несколько десятков килограмм…