Я решаю зайти с другого бока:

– Как думаешь, может, мне попробовать заместительную гормонотерапию?

Энди недоуменно смотрит на меня, что было бы понятно, не будь он эндокринологом, т. е. врачом по гормонам, который знает их как облупленных. И не каким-нибудь завалящим, а видным, который ездит по стране с лекциями на эту тему – но до жены у него, судя по всему, руки не доходят. Это слишком хлопотно. Все, что способен выдать этот прославленный специалист, это: «Не знаю, дорогая. Решай сама».

Я впадаю в ступор, не понимая, как на такое реагировать. Может, я веду себя неадекватно? Может, обращаться за профессиональным советом к мужу – это дикость? Джулз считает иначе. Эрл – кровельщик и на раз-два решает все проблемы с водостоками. Когда у них обветшал гараж, он попросил его снести и взамен собственными руками построил новый.

У меня начинает щипать глаза, я чувствую, что еще немного – и зареву. «Не раскисай!» – уговариваю я себя. Как предположила Шелли, вероятно, он просто устал и перенапрягся. Подождем, пока он станет сговорчивее.

– Я просто хочу узнать твое мнение, – рявкаю я. – Может, вместо того чтобы терпеть эти ужасные симптомы, мне нужно что-то предпринять, а? Иногда мне кажется, что я схожу с ума…

– Ну да. Наверное, тебе стоит посоветоваться с врачом, – соглашается Энди, и тут у меня начинается такое сердцебиение, что грудная клетка того и гляди разорвется. «Я уже советуюсь с врачом», – хочется крикнуть мне. Он лежит в полосатой пижаме в полуметре от меня, и ему глубоко плевать.

Энди переворачивает страницу, а я смотрю на него негодующим взглядом. Почему он не хочет мне помочь? Разве он не видит, что я вязну в трясине беспокойства и стресса?

Он зевает и кладет книгу на ночной столик, а я говорю себе успокоиться и не устраивать трагедии по всякому поводу. Вместо этого, как я недавно прочитала, нужно сосредоточиться на положительных моментах климакса, а именно на возможности наслаждаться сексом (как же!) без страха забеременеть и ощущать себя мудрой зрелой женщиной – грациозной и элегантной, – точно все мы, блин, Хелен Миррен с очерченными скулами и по-прежнему легко влезаем в десятый размер джинсов.

Энди выключает у себя свет, мы сухо желаем друг другу спокойной ночи, и я пытаюсь убедить себя в том, что это поведение нормального мужчины. В конце концов, он много работает в больнице, и только консультаций для домочадцев ему не хватало. Будь он шеф-поваром, я ведь не стала бы требовать от него с порога сварганить для меня карбонару?

Значит, с нашим браком, наверное, все в порядке. Или нет?

А вот и нет. Оказывается, совсем не в порядке.

А все из-за звезд. Так я это выяснила. В городе они обычно не светят так ярко, но сегодня вечером мерцают просто восхитительно. Это какое-то волшебство.

На часах около десяти – я ходила к мусорному контейнеру, а теперь стою с пустым ведром и смотрю на них. Тут я вспоминаю, что у Энди на телефоне установлено приложение, и спешу домой узнать, можно ли им воспользоваться. Он объяснял мне, как определять созвездия, если направить телефон на небо, и сегодняшняя ночь как нельзя подходит для занятий астрономией.

– Энди! – кричу я из прихожей.

– Я в ванной, – доносится сверху его голос. – Что ты хотела?

– Да так…

Я забыла, что он ушел отмокать. Иззи отправилась с ночевкой к Мейв, так что сегодня мы с ним вдвоем. Спенсер съехал из дома четыре года назад, когда ему исполнилось восемнадцать. Он бросил университет на первом курсе, утверждая, что это не его, и спорить с ним было бесполезно. Мы ударились в панику из-за его будущего, но сын очень быстро нашел себе работу в компании, занимающейся монтажом акустических систем для концертов. Сейчас он живет в съемной квартире в Ньюкасле вместе с двумя приятелями и целым выводком патогенных грибов, обосновавшихся в их ванном коврике. Всякий раз, когда я спрашиваю, в чем состоит его работа, он только со смехом говорит: «Таскаю тяжести, мамуль» – и ерошит мне волосы, точно я дитя малое.