Я не ждала, что восьмилетний ребенок будет понимать каждое мое слово и запомнит всю историю города, но ее умные серьезные глаза, постоянно направленные на меня, убеждали в обратном. Даже во взглядах других экскурсантов, среди которых были люди среднего и пожилого возраста, я видела меньше понимания, чем в глазах Динары.

А может быть она изучала меня? И готовилась изложить ину́ю историю своей матери? Эти мысли обращали меня к самой себе с вопросом, не поторопилась ли я с приглашением Динары на экскурсию? Откуда вообще возникла у меня эта блажь? Конечно, я не встречала неприязни с ее стороны, но не стоило забывать, что она – дочь другой женщины, и даже немного разбираясь в чувствах взрослых людей, не могла не заметить между нами с ее отцом симпатии. И надо быть очень сдержанной девочкой, чтобы не выразить мне своего негодования. Уж я бы сделала это еще в первый день знакомства, представь меня отец Ларисе в ее возрасте. Но если в отношении двух остальных дочерей Шандора я чувствовала их расположенность ко мне, то с Динарой все было неоднозначно. Я ощущала настороженность и подозрительность и не знала, как эту броню разрушить.

Когда экскурсия по городу закончилась, а длилась она больше двух часов, мы прошли к причалу, на котором нас ждал теплоход. Верхняя палуба была открытой и позволяла всем желающим загорать, а нижняя закрытая и защищала не только от палящих лучей солнца, но и в случае необходимости от дождя. К счастью, дождя не предвиделось, все окна в нижней части были открыты, и воздух сквозняком гулял по всему салону.

Кроме нашей группы здесь оказались и другие пассажиры, и обычно не следуя за экскурсантами на морские прогулки, на этот раз я поехала с ними. Мы с Динарой разместились на нижней палубе и, едва отчалили от берега, как морской ветерок стал приятно обдувать наши тела, позволяя чувствовать себя комфортно. Экскурсовода здесь не было, а вся экскурсия вдоль Анапского побережья была в аудиозаписи и вещалась с колонок, расположенных на обеих палубах.

Несколько минут Динара смотрела в окно, наблюдая, как теплоход отчаливает от берега и поворачивается к нему левым бортом. Я думала Динара слушает экскурсию и не расположена к разговорам, поэтому молчала, не отвлекая девочку.

Но когда теплоход вышел на прямую, она повернула ко мне голову и заговорила сама:

– Вы давно работаете экскурсоводом?

– Да, уже много лет. Но сначала я работала в музее, в Краснодаре, а потом переехала сюда, и устроилась на работу в туристическое агентство.

– А почему вы уехали из Краснодара?

– Моя бабушка болела, и ей была нужна помощь.

– Она умерла?

– Да.

– Печально. Бабушка Гюли тоже умерла. Я была тогда младше Софы, а Анфиса даже не родилась.

– Мне очень жаль. Твой папа рассказывал о ней… Когда мы вместе учились.

На минутку мы замолчали и как будто бы погрузились в прослушивание экскурсии, которая доносилась с колонки. А потом я вспомнила о булочках, которые находились в моем рюкзаке и спросила Динару, не желает ли она перекусить. Но я не стала дожидаться ее ответа, доставая свои запасы наружу.

– Спасибо, – поблагодарила девочка, принимая булочку. – А вы тоже умеете такие печь?

– По булочкам у нас специалист мама. Я люблю что-нибудь полегче.

– То, что быстро готовится?

– Нет, то, что несдобное. Что-нибудь более диетическое. Но мне редко доводится стоять у плиты.

Динара принялась есть булочку, и мы замолчали. Я достала бутылку воды и подала ей запить.

– Динара, а давно твой папа носит цепочку, которая у него на шее?

– Сколько себя помню, она всегда была при нем. Однажды только порвалась и потерялась, и папа тогда очень расстроился. Но потом нашел ее и отремонтировал. А почему вы спрашиваете?