– А что, Витёк, ты очень даже на ушастого тюленя похож! – заржал второй милиционер. – В общем так, барышня, груз свой собирайте – и в отделение.

– Мальчики! Не надо в отделение, а? Давайте я вам рыбки дам, свеженькой, и уеду отсюда к чертовой матери! У меня сын в детском саду, если не заберу вовремя, плакать будет. А? Давайте я вам рыбы…

– Ну, вот что, – решительно перебил ее первый. Видать, он из двоих был старшим. – Рыбка это хорошо, но кроме рыбки будет еще и штраф. Сколько ты тут наторговала-то? Вот давай, выгребай. А мы пока тебе квитанцию выпишем. Или не выписывать? Не выписывать! Не будем! Так и быть. И даже забудем, что тут тебя видели.

Платой за этот неудачный день стал ящик рыбы. Эти оглоеды и два бы забрали, да им в лом переть было тяжеленные ящики. Всю выручку они тоже забрали. Настя ехала домой и глотала слезы от обиды, матеря в полголоса нашу доблестную милицию.

– Уроды, чтоб вам пусто было… Хуже разбойников! Нет, подумать только, а?! Тут горб гнешь, ночей не спишь, а эти, которые, из "правоохренительных органов, подошли и за пять минут заработали. Чтоб вы подавились этим карпом, паразиты! Чтоб его хребет вам поперек встал в одном месте!

Настя забрала в детском саду Сережку, и помчалась к дому. Там она с трудом разгрузила из машины ящики с рыбой – чуть не надорвалась! Карпа было еще очень много, и что делать с ним, по крайней мере, до приезда Антона, Настя совсем не знала. Карпы не били хвостами и не разевали рты. Настя понюхала рыбу. Пахли они не хуже и не лучше, чем утром. Но это ведь рыба, и ее надо было как-то сохранить.

– Йес! – Настю озарило. Она заткнула ванну пробкой и открыла кран с холодной водой.

Через час в ванне плюхались ожившие карпы, а маленький Сережка стоял на табурете и визжал от восторга.

– Папа-папа!!! – радостно закричал он, когда услышал, как открывается входная дверь. – Папочка! У меня аквариум! Огромный! Пойдем скорее!

Сережка потащил Антона в ванную. От увиденной картины, специалисту по откорму ушастых тюленей стало плохо:

– Настя! Настя! Это что???

– Ох, Антоха! Я попала сегодня.

И Настя рассказала мужу, как лишилась и рабочего места, и выручки, и живности.

– Ну, ладно это все, а карпов-то зачем в воду пустила?

– А куда мне было их пустить?

– Никуда!!! В ящиках надо было оставить! Они ж теперь живые! Мало того, что пожарить нельзя, так еще и помыться негде!

Антон, чертыхаясь, кинулся ловить рыбу. Карпы выпрыгивали у него из рук. Кто-то плюхался назад в ванну, а кто-то ускользал под нее, где долго колотился в эпилептическом припадке, громыхая маленькими стеклянными баночками из-под майонеза, которые Настя собирала для мелких бытовых нужд типа сдачи анализов в лабораторию поликлиники.

На ужин у них в этот день не было ничего. Даже хлеба. Ужин плавал в ванне, жизнерадостно шевеля плавниками. Всю дорогу Антон мечтал о жареных карпах, и на тебе!

– Настена! Как жарить-то живых?

– Не знаю… – Настя расстроено пискнула.

– Ладно, иди в комнату и двери закрой. Я их убивать буду, вдруг они кричать начнут! – грустно пошутил муж.

Настя ушла в комнату, увела Сережку, двери плотно закрыла и зажала уши ладошками.

– Мамочка! Папа будет убивать рыбку? – хныкал сын. – Мамочка! Я не хочу кушать! Скажи папе, что я не голодный. И ты тоже. Ты ведь не хочешь кушать, правда?!

Настя уже хотела сорваться и остановить мужа, но тут распахнулась дверь, и она увидела на пороге Антона в ее кухонном переднике с топориком для разделки мяса в руке.

– Насть, к черту ужин! Я не могу! Ну, не убийца я! Не Чикатило какое-то! Я понимаю, что моя семья умрет от голода, но до утра никакой кулинарии!