– Вы представляете, что вам за это будет?

– Потому и везем вас в карьер. Там вас точно не найдут. Скажем, что мы отпустили вас домой. Свидетелей, которые вас видели в ста километрах отсюда, мы найдем, не проблема.

– Вы… вы не имеете права.

Саша сказал Косте с усмешкой:

– Сразу, морда, вспомнил о правах, когда коснулось его шкуры.

– Обычная манера подлецов и трусов. Все! Заткнулись. Я могу прикончить вас прямо сейчас. Не лишайте себя удовольствия побыть на этом свете лишних полчаса. Ты слышал, что вчера одна старушка сказала про покойника в гробу? – спросил Костя Сашу.

– Там многое говорили. Что ты имеешь в виду?

– Она сказала: «Какой же он лежит сытый и довольный». Я чуть не засмеялся. Езжай здесь направо, потом прямо. Прижимайся к скале, а то и мы с ними сверзимся в обрыв.

– Да здесь еще не так глубоко, всего тридцать метров. А в середине костей не соберешь. Сто метров и вода метров пятнадцать. Глаза будем им завязывать?

– Зачем? Мы же их не расстреливать будем, а сбросим вместе с машиной.

– Жалко ее. Она еще неплохо бегает.

Сзади икнул юрист и закричал в истерике:

– Я не хочу умирать! Что вы хотите знать!

Его поддержал адвокат:

– Как вас там? Послушайте! Мы действительно не знаем, кто заказал ваш завод. Я, например, имел дело с таким же адвокатом, как я. Могу назвать вам его фамилию.

Костя попросил Сашу:

– Остановись. Разворачивайся к пропасти передом и не забудь поставить на ручник.

– Если бы он был. Ничего, я поставлю на скорость.

Костя обернулся и осветил фонарем каждого по очереди. Сидевший у левой двери директор сосредоточенно смотрел в Сашин затылок, не реагируя на свет. У зажатого посередине Рискина нижняя губа отвисла до подбородка и с нее свисала слюна. Маленькие глазки с надеждой уставились на Костю. Глаза юриста застилали слезы. Косичку ему почему-то не отрезали, она изогнулась в сторону, отчего он выглядел клоуном.

– Я хочу знать фамилию того, кто послал вас сюда. Мелкие предприниматели меня не интересуют. Мне нужен главный, тот, кто вам платит и платит хорошо, если даже чоповцам отстегнул по тысяче долларов. Вы, я думаю, получили на порядок больше. Назовите этого толстосума и можете ехать домой. Не назовете – не взыщите, полетите вниз. Повезет тому, у кого сердце лопнет до падения. Не позавидую тому, кто останется жив в медленно затопляемой холодной жижей кабине. Считаю до трех. Выходи, – направил фонарь на Сашу Костя и, когда тот вышел, открыл свою дверь. – Раз.

– Постойте! – крикнул в последнем отчаянии юрист. – Я назову его, но вы пообещайте, что убьете его. Он пригрозил расправиться не только с нами, но и с нашими семьями, если мы упомянем его.

Костя усмехнулся:

– Его кто-то пришьет, а вы укажете на меня. Быстро, кто он?

– Лискеров.

Лискеров был известным в стране предпринимателем.

– Зачем ему понадобился едва дышащий на ладан завод?

– Это я не знаю.

– А вы что скажете? Подтверждаете, что завод заказал Лискеров?

– Да, подтверждаю, – оживился адвокат, сложив губы дудочкой.

– А ты?

Директор буркнул:

– Что мне остается делать?

Костя велел Саше ехать к областной дороге. Вдруг разговорился адвокат. Попросив закурить, он голосом, не допускавшим возражения, стал утверждать, что Лискеров, прибрав к рукам металлургию, принялся за металлообработку, приватизируя аналогично через подставные лица все подряд заводы этой отрасли, чтобы не было бреши для конкуренции. В благодарность за эти сведения Костя протянул адвокату вместе с пачкой сигарет ключи от «Москвича», когда подъехали к областной дороге. Выходя из машины, он сказал, что не возражает, чтобы этот разговор остался между ними.