Я тяжело вздохнула и натянула одеяло до ушей, закутавшись посильнее, будто это могло защитить меня от нашествия плохих мыслей.

Я, наверное, плохая мать… Хотя ведь с сыном же у меня вообще проблем нет и никогда не было. Это самый послушный, самый отзывчивый и самый аккуратный мальчик. Я хорошо его воспитала. В его комнате всегда чистота, в шкафах и вещах порядок. Он всегда мне помогает. И вообще, мы с ним друзья. Значит, я хорошая мать! Да, я хорошая! И мать, и жена, и хозяйка, и деньги я зарабатываю. Я всё могу, и я всегда всё успеваю. У меня дома чистота, у меня дома всегда вкусная еда, я всегда хорошо выгляжу. И мой муж гордится мной.

Мысль о муже немного согрела меня. Я снова вздохнула и повернулась к нему.

– Андрей… – позвала было я, но осеклась.

Он спал, тихо и размеренно посапывая. Телефон на его груди поднимался и опускался. Уснул и, наверное, опять не доразбирался. Лохматая древность… Я улыбнулась и, приподнявшись, взяла в руки его телефон. Я потянулась через спящего мужа, чтобы положить телефон на тумбочку, как он беззвучно свибрировал, и экран вспыхнул приглушённым светом. Я машинально повернула экран к себе. На экране всплыло сообщение от какой-то Алёны «Сладких снов, Андрюша».

В груди будто что-то мягко лопнуло и тепло растеклось у горла. Я тупо смотрела на странные слова, пока экран не погас, после чего, дотянувшись до тумбочки, мягко и медленно, будто телефон лип к ладони, опустила его на гладкую деревянную поверхность.

И ещё долго я лежала с открытыми, смотрящими в темноту и пустоту глазами. Нет, мне не хотелось больше думать. В голове не вертелась прочитанная фраза. Просто моя жизнь будто остановилась. И сердце остановилось вместе с ней…

Когда в следующий раз появился Аркадий Степанович, деревья окрасились в золотые и пурпурные цвета. Колхоз вовсю собирал урожай, и почти всё мужское население, особенно молодёжь, уехали в полевые бригады на уборку. Аня отработала смену в саду, и когда колхозный грузовик довёз женщин до обычного места сбора и высадки в начале улицы, автомобиль городского начальника она увидела ещё издали. Не возле их дома, а как-то в сторонке, скрытый густым кустарником и раскидистыми ветвями берёз, растущих у дороги, автомобиль притаился, словно зверь в засаде. В последнее время он всегда останавливался где-нибудь в стороне или вообще возле конторы, а Аркадий Степанович до их дома добирался пешком. Наверное, в надежде, что никто ничего не увидит и ни о чём не догадается. Так думала Аня. И думала, что это глупо делать, потому что у людей глаза есть и есть языки, причём острые, и разговоры так и так велись. Всё равно все видели, куда ходит Аркадий Степанович.

Аня зашла домой и ещё в сенях услышала громкий и заливистый смех мачехи внутри дома. Таисия явно была счастлива. Аркадий Степанович стал реже появляться, поэтому Таисия чаще была мрачной. И теперь в каждый редкий приезд мужчины включала всё своё обаяние, любезность и кокетство. Наготове держала сбор из трав, которые заваривала в чай и которые особенно нравились, как он сам говорил, Аркадию Степановичу, чтобы угощать дорогого гостя.

Вот и сейчас Аня увидела счастливую Таисию, щёки которой щедро заливал румянец: то ли от разговоров, то ли от выпитого самогона. Бутылка со слегка мутноватой жидкостью стояла посреди стола в окружении разносолов и приготовленной еды. Возле обоих стояли наполненные стопочки. Это было в первый раз. Обычно, если Аркадий Степанович не отказывался от ужина, то он заканчивался чаем с чем-нибудь вкусным, привезённым гостем из города. Но, видимо, теперь был особый случай.