Слова Анны Алексеевны: «Когда я побыла на том свете, вся земная жизнь отошла от меня, и я от жизни» – психологически вполне понятны. Говорят, что люди, увидевшие жизнь загробного мира, делались молчаливыми и задумчивыми.

Святой праведный Лазарь трое суток пробыл в аду, пока его не воскресил Господь, потом он 30 лет был епископом на острове Крите, к нему приезжала Богородица и подарила вышитый Ее Пречистыми руками омофор. Согласно Преданию, Лазарь всю остальную жизнь во время прохождения епископского служения ничего не говорил, кроме необходимого и того, что связано со служением и молитвами. И это вполне понятно. Попробуй пробыть трое суток среди злых духов и грешников!..

Записки казанского протоиерея Бориса Филипповского (1885 – 7.12.1957). www.kds.eparhia.ru

Блаженный памяти Нил, архиепископ Ярославский, рассказывает бывшее ему следующее замечательное сновидение.

«В 1871 году состоявший в певческом хоре А.Я., прожив не более 24 лет, умер от эпидемии холеры. Через девять дней после смерти, а именно утром 16 июля, явился он мне во сне.

На нем был знакомый мне сюртук, только удлинившийся до пят. В момент его явления ко мне я восседал у стола своей гостиной, а он вошел из залы довольно скорым шагом, как это и всегда бывало. Показав знаки уважения ко мне, он приблизился к столу и, не сказав ни слова, начал высыпать на стол из-под жилета медные деньги с малой примесью серебряной, очень истертой монеты.

С изумлением я спросил: «Что это значит?» Он отвечал: «На уплату долга». (Надобно заметить, что накануне приходили от фотографа и объявили, что по книгам техника за А.Я. значится четыре рубля долга.)

Это меня очень поразило, и я неоднократно повторил: «Нет, нет, не нужны твои деньги, сам заплачу твой долг».

При словах этих А.Я. с осторожностью сказал мне: «Говорите потише, чтобы не слыхали другие».

На выраженную же мною готовность уплатить за него долг он не возражал, а деньги не преминул сгрести рукою со стола. Но куда он их положил, мне не удалось заметить, а кажется, они тут же исчезли.

Затем, встав со стула, я обратился к А.Я. с вопросом:

– Где находишься ты, отшедши от нас?

– Как бы в заключенном замке.

– Имеете ли вы какое-либо сближение с Ангелами?

– Для Ангелов мы чужды.

– А к Богу какое имеете отношение?

– Об этом после когда-нибудь скажу.

– Не в одном ли месте с тобою Миша? (Малый певчий, живший в одной комнате с А.Я. и скончавшийся года за четыре перед тем.)

– Не в одном.

– Кто же с тобою?

– Всякий сброд.

– Имеете ли вы какое развлечение?

– Никакого. У нас даже звуки не слышатся никогда; ибо духи не говорят между собою.

– А пища какая-либо есть у духов?

– Ни-ни… (Звуки эти произнесены были с явным неудовольствием и, конечно, по причине неуместности вопроса.)

– Ты же как чувствуешь себя?

– Я тоскую.

– Чем же этому помочь?

– Молитесь за меня: вот доныне не совершаются заупокойные обо мне литургии.

При словах сих душа моя возмутилась, и я стал пред покойником извиняться, что не заказал сорокоуста; но что непременно сделаю. Последние слова, видимо, успокоили собеседника.

Затем он просил благословения, чтоб идти в путь свой. При этом я спросил его: «Нужно ли испрашивать у кого-либо дозволение на отлучку?» Ответ заключался в одном слове: «Да». И слово это произнесено было протяжно, уныло и как бы по принуждению.

Тут он вторично попросил благословения, и я благословил его, знаменуя большим крестом, с произнесением следующих слов:

«Благословит тя Господь от Сиона, живый во Иерусалиме, отныне и до века».

Надобно заметить, что слова сии вовсе необычны для меня, и только во сне уста произнесли их.