–Ты похудела… еще больше.

– Зачем ты приехал?

– Были дела, решил зайти в гости.

– Не думаю, что тебе тут рады…

– Ты сейчас говоришь о себе? Твой отец устроил мне более чем радушный прием.

– Ухо….

Не успеваю договорить, как папа, вышедший вслед за Сашкой, берет с полки ключи от дома и, обойдя меня стороной, молча выходит из квартиры. Предатель, хочется крикнуть ему это вслед.

Не смотрю на Доронина и, не проронив больше и слова, захожу в свою комнату, конечно, он придет сюда за мной. Придет, усядется на диван, что, собственно, и происходит за моей спиной, пока я, стоя перед зеркалом, снимаю сережки, укладывая те в шкатулку.

Сашка смотрит на мое отражение, а после резко выпрямляется и в пару шагов пересекает разделяющее нас расстояние. Кладет ладони на мою талию, подвигает к себе, громко втягивая воздух рядом с моим виском. Его губы едва касаются кожи, а я словно зачарованная, стою и не могу пошевелиться, оттолкнуть, сказать хоть что-то, меня будто ввели в транс, внутри я кричу, вырываюсь и яро желаю, чтобы он ушел, внешне же больше похожа на неприступную ледяную статую, которая только и смогла, что вздернуть правую бровь.

– Я так хотел тебя увидеть. Очень хотел тебя увидеть, – шепотом, перебирая пальцами пряди моих волос.

– А как же Мартынова? Уже не удовлетворяет? – искривляю губы, желая уколоть побольнее.

По Сашкиному лицу скользнула усмешка, и он резко отдернул руку, поворачиваясь ко мне спиной. А разве не ты хотела все закончить? Не ты решила, что так будет правильнее? К чему сейчас устраивать драму?

– Доронин, ты пришел в мой дом, хочешь чему-то меня поучить, выказать, насколько я виновна, говоришь, что соскучился, а сам все это время спишь с другой бабой, даже живешь с ней. Не это ли странно? Я ушла, потому что этого хотела. Хотела все изменить, и сейчас хочу того же, зачем ты приехал? Я тебя не ждала, не жду, пойми это наконец. Теперь у каждого из нас своя жизнь. Если тебе нравится, то мне нет дела до того, что в ней присутствует Анф, нет. Но прошу тебя, не нужно меня мучить, не приходи, не появляйся здесь больше. Слышишь?

Саша растирает лицо ладонями, поддевая висящую на спинке стула сорочку пальцами, ухмыляется и, отбросив тряпку на диван, резко повернувшись, начинает наступать.

Именно наступать, хищно, бесшумно, словно пума. Сглатываю, упираясь бедрами в тумбочку. Дыхание учащается, как и биение сердца.

– Не подходи, – говорю громко, но спокойно, я вижу, как его глаза застлала темная пелена, улавливаю еле ощутимый запах алкоголя…в таком состоянии он способен на все что угодно, более того, именно таким он сюда и приехал, просто я совсем не заметила это сразу. Он взвинчен, выпил, зол, явно на нервах, и способен на любую глупость.

– Саша… – вытягиваю ладонь, упираясь ему в грудь, но он беспрепятственно отводит ее в сторону, продолжая наступать.

– Зачем ты делаешь это с нами? Иногда я готов задушить тебя голыми руками за твое упрямство. Чего ты хочешь? – шепотом, проводя языком по мочке уха.

Меня охватывает паника, смешивающаяся со сладкой дрожью предвкушения. Каждое его прикосновение опаляет, тихий голос сводит с ума, заставляя терять рассудок, я путаюсь в собственных мыслях и желаниях, а он продолжает ласкать, медленно спускаясь к шее. Руки с силой притискивают к себе, пальцы нагло пробегают по бедру, задирая подол платья. Хочу отшатнуться, но он не позволяет, только смотрит так, словно готов сожрать, прямо здесь, сейчас.

– Не трогай… меня, – сглатываю вставший горле сухой ком, – не смей, – внутри начинается паника.

– Тебе нравится, я это вижу, чувствую. Я всегда тебя чувствую.