И раз их встреча была совпадением, она решила удрать, считая, что мужчина, который использовал ее, а потом бросил на произвол судьбы, просто пожмет плечами и пойдет дальше.

Увы, он не только не растворился в ночи, как жуткий призрак, но и выдвинул свой абсурдный ультиматум.

Много лет назад, зная, что никогда не сможет простить Ричарда, Изабелла все же долго искала объяснение его поступкам. Позже она поняла, что ради достижения своих целей он мог переступить через кого угодно. Она и все, чем он с ней занимался, были частью какого-то задания.

Но теперь, с наслаждением угрожая разрушить все, что она с таким трудом выстраивала последние восемь лет, он действовал исключительно ради собственной забавы. Мужчина, которого она когда-то любила, из хладнокровно-прагматичного ублюдка превратился в монстра.

– Только не надо так пугаться.

Его глубокий баритон захлестнул ее снова. Годы превратили тридцатичетырехлетнего полубога чувственности в самого что ни на есть бога – правда, злобы и порока. Он по-прежнему источал сексуальность и пускал в ход принуждение – теперь обе эти черты подчеркивали преумножившаяся сила и зрелость.

– У меня нет желания выводить тебя на чистую воду. – От его голоса волосы у нее на голове зашевелились. – Если ты подчинишься, твоя тайна не раскроется.

Призывая всю свою бесстрастность, Изабелла вскинула голову:

– А почему ты думаешь, что я не рассказала им все?

– Я не думаю. Я знаю. Ты зашла бы очень далеко, чтобы сохранить свой новый имидж святой Сандовал. Разумеется, ты сделаешь все, что бы я ни потребовал, чтобы никто, начиная с Андерсонов, никогда не узнал, кто ты на самом деле.

– Кто я? Ты говоришь так, будто я – какое-то чудовище.

– Ты замужем за чудовищем. Так что ты того же сорта.

– Я не замужем за Калебом Бертоном. Вот уже восемь лет.

Тень проскользнула в глубине его холодных, как сталь, глаз. Но его тон остался пренебрежительным.

– Значит, речь идет о прошлом. Полном преступлений.

– У меня никогда не было судимостей.

– Твои преступления остаются преступлениями, даже если тебя не поймали.

– А как насчет твоих преступлений? Давай поговорим о них.

– Давай не будем. Это обсуждение займет месяцы, потому что их – несметное множество. Но меня нельзя уличить. Зато твою вину с легкостью можно доказать. Ты точно знала, как твой муж сколотил баснословное состояние, и не предприняла ни малейшего усилия, чтобы изобличить его, что делает тебя соучастницей всех его преступлений. Не говоря уже о том, что ты прикарманила миллионы его кровавых денег. Только по этим двум обвинениям тебе может светить десять – пятнадцать лет в тюрьме строгого режима.

– Ты угрожаешь отдать меня под суд?

– Не дури. Такие банальные меры не для меня. Я не позволяю закону наказывать моих врагов, у меня свои собственные методы. Хотя в твоем случае мне и не нужно к ним прибегать. Просто слегка поболтаю с твоими честными, уважаемыми друзьями.

– Что бы ты там ни думал своим извращенным мозгом, на свете есть порядочные, великодушные люди. Андерсоны не ставят людям в вину их прошлое.

В ответ на ее высокомерное презрение он пустил в ход свою фирменную уничтожающую насмешку:

– Если бы ты в это верила, не прикладывала бы такие титанические усилия, чтобы создать для себя новые личность и биографию.

– Я пошла на это, только чтобы защитить себя.

Ты должен это оценить – как один из самых влиятельных в мире магнатов, сколотивших состояние на обеспечении безопасности.

Его беспощадные губы дернулись.

– Твоим деловым партнерам будет небезынтересно узнать о твоем браке с одной из самых значительных фигур мировой организованной преступности. Равно как и о полном наборе незаконных, безнравственных поступков, который повлек этот брак. Откажись следовать за мной, и мы проверим, так ли уж верно ты оцениваешь их взгляды.