– Здесь сказано, что ты посещаешь похожие занятия с профессором Джолли и не пытаешься от них отказаться.

Джолли – убежденная хиппи и считает, что историю искусств нужно изучать и чувствовать душой. Ей ненавистна сама мысль оценивать людей по тому, как они понимают искусство и получают удовольствие от его изучения, поэтому на ее занятиях есть только итоговый экзамен, и то только потому, что на этом настаивает кафедра. Если не прогуливать лекции, то завалить ее предмет невозможно, и у нее нет ограничения на количество студентов в классе, а это значит, что я смог попасть к ней, даже несмотря на то, что записался на занятия позже всех.

Мне нравятся занятия профессора Джолли не только потому, что они действительно интересные, но и потому, что я понимаю, чего она от меня хочет. То, чему я учусь, помогает мне в практической работе, и, уходя с ее урока, я не чувствую себя неподготовленным и растерянным, как в случае с Торнтоном. Этот курс лекций мог бы стать идеальным решением, но он не соответствует требованиям.

– У меня получается лучше под давлением экзамена.

Фолкнер снова начинает постукивать ручкой.

– Ты говорил с профессором Торнтоном?

Очень хочется сказать: «Профессор Торнтон заинтересован в этом еще меньше, чем вы».

– Он не пожелал меня выслушать.

– Тут я бессилен, – говорит тренер, равнодушно пожимая плечами. – Тебе следовало прийти ко мне раньше, чтобы я мог помочь.

«Будь более организованным. Обратись ко мне раньше». Я не знаю, как объяснить другому человеку, что он мог бы физически донести меня до офиса или поставить передо мной ноутбук, и я все равно нашел бы способ избежать этой задачи.

– Что произойдет, если я провалю этот курс лекций?

Я совсем не беспокоюсь о своем среднем балле, потому что отлично успеваю в том, что мне нравится, а мне нравятся все остальные предметы в моем расписании на оставшуюся часть года – при условии, что вовремя на них запишусь. Все дело в этом курсе лекций и одержимости Фолкнера академическим совершенством капитана команды.

После того как его профессиональная карьера оборвалась из-за травмы и он не смог больше играть, он стал одержим идеей, чтобы у нас был запасной план. Да, как студенты-спортсмены мы должны набрать определенный средний балл, чтобы сохранить этот титул, но Фолкнер хочет большего. Я знаю, что нет смысла возражать ему, потому что еще никто до меня не преуспел в этом.

– Мы говорим не об этом. Тернер, ты капитан этой команды. Ты не можешь провалить занятия и сохранить свой титул. Скооперируйся с сокурсником, присоединись к групповым занятиям, воспользуйся помощью своего куратора в чем-то другом, вместо отказа от лекций… Мне, черт побери, все равно. Исправляй ситуацию любой ценой. Я больше не намерен слышать о плохих оценках.

У Нейта все выглядело так просто, и я немного зол на него за то, что он предпочел умолчать, насколько бескомпромиссным Фолкнер может быть с глазу на глаз. Мне столько раз говорили, что быть капитаном – большая честь, но этот титул кажется тяжелым бременем. Лидерство для меня неестественно; я всегда чувствовал себя счастливее в уединении, но все же стараюсь изо всех сил. Не хочу подводить своих товарищей по команде, а также Нейта и Робби, которые убедили тренера, что я заслуживаю титула капитана.

Капитанство во многом напоминает лекции Торнтона. От меня ожидают, что я буду знать то, чего мне никто никогда не объяснял, и при этом просто улыбаться. Вот почему изначально я отказался от предложенной возможности. Я надеялся, что это место отдадут кому-то другому и я смогу продолжать жить своей жизнью. Но этого не произошло, Нейт и Робби продолжали меня уговаривать.