– А-ах! – она вскрикнула, как только он проник в неё. Улыбнулась. – А ты умеешь удивить.

Она схватилась за его плечи, он обхватил её за талию. Тихие жаркие вздохи, гортанные стоны…

Джейк приподнимался, переводил дыхание, рассматривая полупрозрачные следы достижения пика на ладони. Щёки пылали, в голове ни одной связной мысли. Непривычное ощущение, раньше было иначе. Он откинулся на спинку кровати, вытер ладонь салфеткой. Чёрт. Докатился. С открытой в телефоне фотографии улыбалась его Эви.

– Прекрати, – Ленора поджала и без того тонкие губы. – Ты понимаешь, кому всё это рассказываешь?

– Вы хотели всё и в деталях, правда?

Она нахмурилась, даже скривилась, повернула голову, впервые за эту ночь перестав сверлить его взглядом. Губы Джейка изогнулись в усмешке. Он прикрыл глаза и прислонился головой к стене.

– Ты отвратителен.

– Подождите. Это следующая ступень наших отношений.

Джейк наблюдал и развлекался почти год, позволяя себе расслабляться. Иногда он обходился без ярких фантазий, запираясь в ванной и ограничиваясь механической работой. Он тонул в этих некогда новых ощущениях, иногда ощущая себя так, будто почти выбрался из той ямы, в которую загнал себя сам.

Всё это продолжалось, пока он не заметил странности в переписке Эви и сестры. И это заставило забыть об эгоистической трате времени, вновь начать внимательно прочитывать каждое сообщение. Пока он развлекался с фантазиями, с Ханной происходило что-то плохое.

Ханна: Можно рассказать тебе кое-что?

Эви: Ох, конечно. Я думала, у нас уже нет секретов друг от друга

Ханна: Просто это немного… Мне кажется, за мной следят.

Эви: И… Как давно? Есть идеи, почему? Ты говорила об этом кому-то ещё?

Ханна: Около двух недель. Я хотела напомнить горожанам об одном деле. Но стоило начать действовать, как я заметила человека в маске у самого леса. Он прятался, но не сводил с меня взгляда.

Эви: Это жутко. Тебе стоит обратиться в полицию

Ханна: Нет, не думаю, что это хорошая идея. Я разберусь с этим, мне просто хотелось, чтобы об этом кто-то знал.

Кто-то, кому я доверяю.

А ты даже не стала говорить, что у меня фантазия разыгралась или что похуже…

Эви: Просто я знаю, каково это.Ты знаешь, я почти не выхожу из дома, но даже здесь не оставляет ощущение, что я под наблюдением 24/7

Уже давно

Ханна: Я не уверена, что это решит проблему, но попробуй заклеить камеру. А лучше сразу все.

Джейк метался между восхищением догадливостью сестры, паникой и чем-то ещё, что ощущалось не сглатываемым комком в горле и тошнотой настолько сильной, что он сорвался с места, забывая о необходимости слежки.

Тяжело дыша, прислонился затылком к стене, по виску заскользила капля пота. Дрожащей рукой он дотянулся до бумажного полотенца, вытер лицо и вновь прикрыл глаза, бессильно уронив руку. Впервые задумался, как могла ощущать себя Эви во время его наблюдения и развлечений – особенно в моменты, когда для этой игры использовались не только фото, но и прямые включения, после которых приходилось очищать мобильный. Насколько мерзко вёл себя всё это время. Отвращение разрослось, как неадаптированный код, вернулась тошнота, сжимая весь его мир до размеров единственной клетки памяти. Джейк полулежал на полу, не до конца понимая, где находился, видя только масляно-радужные пятна перед глазами. Мысли оставляли странный привкус на кончике языка. Или это кровь из неосторожно прокушенной губы? Разве то, что он делал, подсматривая за Эви, не то же, что просто «использовать»? Омерзительно. Что вообще на него нашло? Что она скажет, если однажды узнает?

Он кое-как поднялся, немного посмотрел на зеркальное отражение нездорово-бледного лица. Казалось, печать омерзения закрепилась на нём навсегда.