Перед дверью в гостиную маячила фигура – непропорционально длинная даже для замка, впрочем, как и для любой другой человеческой постройки – этой фигуре попросту не хватало протяженности в ширину. Возможно, в роду Скуласов случились когда-то пришельцы из космоса – наверняка что так.

– Где вы прятались? – проскрипел Скулас, окинув брата с сестрой подозрительным взглядом из-под кустистых черных бровей; чем-чем, а растительностью на лице он не обделен, его щеки посинели от щетины – брился он наверняка рано утром, а день-то уже клонится к вечеру.

– Мы не прятались. Мы держали между собой совет, – с достоинством ответил Арсений, притормозив в метре от полицейского. Маруся на всякий случай остановилась позади его кресла и покрепче вцепилась в резиновые ручки.

– И к какому, интересно, пришли выводу?

– Убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами со столь же неизвестной целью. Возможно, первое в цепи.

– Ого… Это почему же?

– Ну-у… как я уже объяснял сестре, сложно представить Мину целью преступления.

– А если, к примеру, она видела вора, – покачнулся Скулас всем своим бесконечным телом, – что тогда?

– Какого еще вора? – не на шутку переполошился Арсений. – Почему мне не сказали? Что украдено?

– А вот нечего было прятаться. Сидели бы с остальными – и узнали бы. Теперь не скажу.

Скулас поджал тонкие губы и отвернулся.

Арсений несколько раз открывал и закрывал рот – как беспомощная рыбешка, неожиданно выброшенная волной на берег.

– Вы не имеете права, – наконец вырвалось у него. – Вы должны опросить нас по всей форме! Что это за безобразие такое, есть же общепринятый порядок! А если воры – мы?

– Хозяйка дома попросила не беспокоить ее несовершеннолетних гостей без особой необходимости, и я пока не вижу причины не выполнить ее просьбу.

– Я совершеннолетняя! – слабо пискнула Маша в сутулую спину удаляющегося полицейского, но тот очевидно не расслышал. Или сделал вид.

Впрочем, разузнать новости не составило большого труда. Сложно было отыскать в доме кого-то живого, а уж потом Малкович – тот сидел в саду у низкого плетеного столика, на котором в серебряном ведерке во льду охлаждалась бутылка белого сухого вина, мрачно отхлебывая из запотелого бокала, сообщил, как обнаружилась кража. А именно: лейтенант Скулас поинтересовался, не пропало ли чего – собственно, это первое, что требовалось проверить и непонятно, как это никому не пришло в голову раньше. Дональд пошел по дому и довольно скоро обнаружил, что в библиотеке из шкафа-витрины исчез кляссер с серебряными монетами семнадцатого века. Дверца армированного стекла оказалась приоткрытой, в замочной скважине торчал ключ, так что это даже трудно назвать кражей со взломом.

– Угу, – хмуро поддакнул Арсений. – Кража с убийством. Надеюсь, Нилыч хотя бы поискал отпечатки пальцев? Или так и бросил?

– Нет-нет, лейтенант все сделал по правилам. Представьте, у него с собой даже специальный саквояж с оборудованием оказался для этой цели. Очень профессионально.

– Ишь ты… – присвистнул подросток. – Теперь понятно, что он так возгордился!

– Да, да. И отпечатки снял – как со шкафа, так и со всех присутствовавших. Теперь нас благополучно занесут в картотеку греческой полиции, – Малкович пошевелил в воздухе своими маленькими, старчески сморщенными пальчиками с длинными желтоватыми ногтями, подушечки которых были вымазаны черным. – Даже щеткой не оттирается…

– Ну, ничего себе! – негодующе фыркнул Арсений и перевел возмущенный взгляд на сестру. – Ему, видишь ли, даже наши отпечатки не нужны! Нет, он, что не понимает… это же не лезет ни в какие ворота! Придурок он после этого, а не полицейский! Ну, ладно, мы еще посмотрим кто кого!