Достав из собранных с собою вещей чистое, и прихватив мыло, подружки выбрали себе укромное местечко за кустами у реки, где можно было искупаться. За рекой, где по пологому берегу далеко-далеко простиралось пшеничное поле, и в самом деле собирались густые тучи, чуть подсвечиваемые недавно опустившимся за горизонт солнцем. Воздух словно загустел, ветер стих, будто ушёл туда, где шумел густой лес, растревоженный наступавшей грозой.

– Вон, смотри, я же говорила – стороной пройдёт, – указала Вера, – На берестянских пойдёт, нас может только краем зацепит! Так что успеем сбегать к стародольским, глянуть, что у них там за самодеятельность!

Ах, молодость, чем ты и хороша, так это незнанием усталости! После купания Вера и Люся, посвежевшие и довольные, словно бы и не работали на прополке весь день, быстро шагали к берёзовой роще, откуда слышались голоса, разливы гармошки и громки смех, сопровождавший выступление частушечника деда Прохора.

Люся и Вера скромно притулились с самого края собравшейся вокруг костра компании, в центре которой на большом чурбаке сидел моложавый седой мужичок и выводил весёлые переборы. Приметной чертой мужичка был его весёлый искристый взгляд из-под седых совершенно бровей. А ещё Люся приметила, что сидит он, опираясь на одну ногу, вторая штанина у деда Прохора была до колена закатана…

– С войны такой вернулся, – вдруг обернувшись, сказала Люсе незнакомая женщина, сидящая рядом на бревне, – Жена и дочка от тифа в городе умерли, вот он к матери в Стародольское… а куда ещё, как не в родной дом ворочаться? Председатель не хотел его брать, дескать, заслужил ты, Прохор, отдых, вот и отдыхай. А тот замучил просьбами, вот и взяли его воду на полевые возить! А я считаю – и правильно, что взяли! Всё же на людях и пользу приносит, самому же такая жизнь веселее! Правда, девчата?

Вера и Люся согласно закивали, и вдруг другими глазами им погляделось на играющего смешные частушки седого мужичка. И поняли, что седина его вовсе и не от старости, да и сам он далеко ещё не дед…

– Вот вы где, а я думал, уже не придёте, – из накрывшей поле темноты неожиданно вынырнул Миша, – Хотите компот? Мы с ребятами сегодня ведро ягод обеспечили, поварихи наши на всех наварили, много! Пойдёмте, я вас со всеми познакомлю.

Вечер пролетел быстро, усталые работники, кто постарше, укладывались под навесом на ночёвку, зная, что завтра будет снова трудный рабочий день. Песни стихли, только кое-где переговаривалась ещё кучками молодёжь.

Вера с Люсей отправились к своей бригаде, расположившейся у самого леса, и Миша не позволил им возвращаться одним, вызвался провожать. Гроза шумела за речкой, и хоть здесь на полях и не было ещё дождя, но ветер гнул и трепал нещадно высокие макушки тополей.

– Ой, смотрите, как страшно полыхает молния, – испуганно говорила Вера, указывая на пронзавшие ночную мглу всполохи, – Совсем уже над нами, скоро и к нам придёт!

– Нет, только краем зацепит, – ответил Миша, – Сильного дождя не будет, а вот ветер побушует! Ну, вот и пришли – ваши там. Пока, девчата, спокойной ночи! Завтра увидимся!

Девчонки помахали руками вслед своему провожатому, и пошли по краю дороги до своего навеса, испуганно вздрагивая на каждый всполох.

– Зря мы пошли, надо было со всеми сидеть, – со страхом глядя на небо, говорила Вера, – Страшно тут, в поле-то! А если шаровая молния какая?

– Если шаровая, то везде страшно, – кивнула Люся, но её голос утонул в страшном раскате, грохнуло совсем близко, казалось, что прямо у них над головами.

Девчонки взвизгнули и побежали по дороге. Впереди уже показался и навес, и люди из их бригады, которые что-то кричали им и указывали куда-то в сторону от дороги.