— Дай догадаюсь, и со мной ты стремишься быть правильным? Серьезно, тяжело поверить, что ты искренен...

— Ну вот, так и не поняла. — Васильев озорно улыбнулся и, потянувшись через стол, взял меня за руку. — Давай так: пока мне хватит того, что ты меня простила, но ты пообещаешь дать мне шанс.

— Какой еще такой шанс? — Еще чуть-чуть — и мои глаза однозначно полезут на лоб.

— Шанс стать друзьями, о большем не прошу. Ничего криминального!

— Ну тебя! Шутник недоделанный. — Вырвала руку из его захвата и, прищурившись, спросила: — Зачем тебе со мной дружить?

— Из-за Олега. Он мой единственный настоящий друг и самый близкий волк, не считая матери и сестры. И он до сих пор не простил меня, — Максим отвел на секунду взгляд, — за то, что так легко отпустил тебя с Романовым.

— Ах, вот в чем дело. Все же ты не бескорыстен.

— Виноват. Каюсь, — выставил вперед руки, — просчитываю шаги наперед, всегда и во всем. Так что если Олег узнает о том, что было между нами почти шесть лет назад, на нашей дружбе можно будет поставить жирный крест!

— Он не узнает, если ты не скажешь. Я о таком ему точно говорить не буду! Но на предложение о дружбе я отвечу согласием.

— Яна! — Притворно возмутившись, он закатил глаза и обтер несуществующий пот. Артист!

Любой ужасный человек или оборотень имеет право на прощение, если просит его. Хоть и не бескорыстно, но Васильев старался, этого не отнять. Может, поэтому, а может, из-за того, что и так слишком глубоко ушла в свою семью и мне необходим глоток свежего воздуха, я согласилась наладить с ним дружеское общение. Как минимум попробуем, а там посмотрим...

Игнат

Уже сидя на борту самолета, получил электронное письмо от Маргариты и обомлел. Из меня разом вышибло весь воздух. Это было похлеще, чем получить по яйцам.

С одной стороны, ничего криминального я не получил. Всего лишь распечатки с Яниного телефона. Но пестрили они номерами Васильева. Предполагаю, что Рита специально постаралась, обведя все графы с его номером. Их было дохрена!

Если со мной Яна общалась два раза в день, утром и перед сном, то с ним постоянно. Нескончаемая переписка, изо дня в день, и длинные телефонные разговоры.

Внутри ураганом росло чувство обреченности и понимания, что я не справлюсь. Зверь внутри требовал крови. Какие-то звонки, а он готов был порвать даже стюардесс из экипажа. Черная ярость грозила затопить меня со всеми потрохами. Достал из сумки очередную бутылку с настоем и отпил прямо из горлышка. Успокоиться! Мне необходимо срочно успокоиться! Ничего страшного не случилось. Не произошло.

Сейчас прилечу в Москву, а Яна дома, ждет меня в нашей теплой кровати. Обниму ее и скажу, как сильно соскучился, хотя лучше покажу, с этим у меня намного проще.

Самолет шел на посадку, облака давно развеялись, и можно было наблюдать в окно иллюминатора за раскинувшимся под нами городом, с такой высоты все строения казались маленькими, как капельки в большом океане. Яна удивится, увидев меня. В паху все начало гореть, стоило только представить жаркий прием, который меня будет ждать в супружеской постели. Я собирался устроить ей сюрприз, не говорил о скором приезде, а теперь понимал, что грядет нехилая такая проверка.

Я не сомневался в ее верности и преданности, но червячок сомнения грыз изнутри. Распечатки, да и личность Васильева подливали масла в и без того полыхавший огонь моей ревности.

Не знаю, когда я понял, что Яны дома нет… до того, как ступил на порог, или уже находясь в доме. Тишина была понятна — ночь на дворе, дети спали. Но запах моей волчицы был каким-то слабым, еле уловимым, словно ее здесь и не было. Вот тогда и начали роиться в голове ужасные мысли, одна страшнее другой.