– Это не важно, дочка. Ты вот что скажи. Из этого куска получится сшить тебе платье?

– Конечно получится! Еще и останется, – прощебетала Шадияр, широко улыбаясь. – Я как раз мечтала о платье как у Софи Лорен, ну в том фильме… помните?

Мужчины засмеялись в голос, а Шадияр, не обращая на них внимания, обернув вокруг себя ткань словно индийское сари, стала кружится по двору. Не удержавшись, она крикнула:

– Спасибо, Папа! Вот так подарок! Девочки! Айсулу, Гульнар, Анар, посмотрите, что ата принес!

На громкие возгласы Шадияр из дома выбежали девочки. Увидев ткань, каждая из них издала такие же восторженные звуки, что и Шадияр с маленькой Сауле до этого. Айсулу, словно по хрупкому цветку, боясь ненароком нанести вред, очень аккуратно и нежно проводила пальчиками по ткани. Ощущение, испытываемое от гладкого шелка, приводило юную девушку в настоящий восторг. Наблюдая эту картину, Шадияр обернула край ткани вокруг талии Айсулу.

– Я сошью себе платье и тебе красивую юбку, – проговорила тетя племяннице.

– Правда? – восхищенный блеск в глазах дочери Алтынбека говорил сам за себя. Она обняла Шадияр и поцеловала в щеку.

Маленький Марлен, увидев эту сцену, не на шутку приревновал мать и стал издавать угрожающие звуки. Теперь уже смеялись все. Шадияр подошла к нему и подняла на руки. Но ребенку этого было мало, он, толком еще не выговаривая слова правильно, требовал отобрать ткань у Айсулу, чем еще больше всех развеселил. Айсулу также бережно и аккуратно свернула ткань в бумагу и подала Шадияр. Взяв за руки своих сестренок, они пошли обратно в сторону дома, где занимались своими тайными девчачьими делами.

– А ты дашь потом поносить нам эту юбку? – почти шепотом выпрашивала Гульнар.

– И мне, и мне, – тут же подхватила Анар.

– Дам, дам, только успокойтесь, – также тихо, но важно отвечала им Айсулу, остро ощущая в этот момент свое старшинство и наслаждаясь этим ощущением.

Воодушевленный всем увиденным, и коря себя за мужскую слепоту, не замечавшему такие естественные вещи, Заманбек на следующий день добыл еще два куска ткани, не таких дорогих как подарок Шадияр, но все равно тоже не менее дефицитных. Не то чтобы в их родном ауле, даже в больших городах такие ткани можно было достать с превеликим трудом. Счастью женской половины их семьи не было предела очень долгое время.

Третий год после смерти Мариям был ознаменован большим радостным событием. У Алишера и Шадияр родились дочери – близнецы, которых назвали Асель и Асем. Алишер устроил настоящий той для родни, таким образом желая разделить свое счастье по рождению сразу двух дочерей. Старшие сыновья по началу ходили притихшими и подавленными, чувствуя, как любовь отца переходит к новорожденным девочкам. Но со временем, помогая матери в заботе о них, и наблюдая за сестренками, они сами уже не представляли себе жизни иной, в которой не было бы их.

Очень часто с близняшками играл Алтынбек. Как он любил детей, так и все дети всегда тянулись к нему и отвечали такой же большой любовью. Асель и Асем стали центром их небольшого мира, и этот мир делал все, чтобы девочки чувствовали себя счастливыми. Жизнь в обоих домах наладилась, теперь в них все чаще слышался смех, и дома эти со стороны казались полной чашей добра, любви и тепла.

Однажды семья собралась вместе на праздничный ужин. Шадияр с девочками накрыла красивый дастархан. Аппетитные запахи от разнообразных блюд вызывали у всех обильное слюноотделение. Но к столу никто не смел подходить, даже Алтынбек. Все ждали главу семейства.

Аксакал должен был вернуться из дальней поездки. Он уезжал на профилактическое оздоровление в лечебных курортах Грузии, любезно предоставленное государством как ветерану войны. Ирония судьбы заключалась в том, что их аул располагался возле санатория, построенного на месте образования не менее лечебных источников. Но тем не менее, никто от предложенной возможности отказываться не собирался, и дед уехал, заодно решив проведать своих друзей-однополчан, проживавших в Тбилиси и Батуми.