Мариям повернула голову в сторону окна, взгляд был отрешенным и полон грусти. Все также глядя на деревья за окном, она произнесла:

– Сегодня мне приснилась наша первая встреча… у колодца…

Мариям снова замолкла, ушла в себя. В своих мыслях она была где-то очень далеко. Порой ее брови сходились в переносице. Но это не было выражением недовольства. Человек обычно так непроизвольно морщится от какой-то внутренней боли.

– У нашего соседа Каната колодец высох за одну ночь. Представляешь? Встретил его, когда к тебе собирался. Но ты не переживай. Я вернулся и проверил. В нашем колодце вода есть, – Алтынбек решил хоть как-то отвлечь свою жену от горестных мыслей.

Но тут Мариям резко откинулась назад и закатила глаза.

– Врача! Позовите врача! Моей жене плохо… – испугавшись, он стал кричать, что есть мочи, призывая на помощь персонал больницы.

Первой прибежала медсестра. Следом появился врач. Алтынбек отошел в сторону, чтобы не мешать им делать свое дело. Другая медсестра мягко вывела его в коридор. Прибежали еще люди в белых халатах, среди них был и Аскар-ага, кто-то выбегал обратно, но потом с кем-то возвращался. Складывалось впечатление, что сбежалась вся больница. Он не знает сколько прошло времени, он просто стоял в коридоре и смиренно ждал.

Вдруг резко оживление затихло, из палаты стали выходить люди, медленно, не спеша. Алтынбек подошел к дверям, и перед ним оказался тот самый врач, первым прибежавший на его крики, позади стоял Аскар-ага. Они мягко, но настойчиво отвели его к окну.

– У нее открылось кровотечение. Мне очень жаль. Прости, брат.

«Снова это запыленное окно, снова какие-то слова сожаления,» – почему-то крутилось в голове Алтынбека.

– Ей нужен покой? Сколько она проспит, доктор? А что ей можно кушать? Можно принести бульон? Ей ведь нужны силы для восстановления, – голос Алтынбека почему-то слышался ему издалека.

– Алтынбек. Мы не смогли ей помочь. Всевышний забрал ее к себе. Мариям умерла… – говоривший врач, до этого глядевший куда-то в сторону поверх его плеча, на последнем слове взглянул ему прямо в глаза.

– Как умерла? Вы ошибаетесь. Она не может умереть. Всевышний уже забрал у меня только что родившуюся дочь. Он забрал у нас уже две дочери. Нам нужно о других детях заботиться. Я один не справлюсь. Мне нужна моя Мариям. Верните мне МОЮ Мариям!!!

– Крепись, брат. На все воля Всевышнего… – Аскар-ага хотел похлопать его по плечу, но рука, немного повисев в воздухе, опустилась обратно, и он медленно пошел по коридору.

Алтынбек зашел в опустевшую палату, лишь только медсестра стояла у окна и всхлипывала. Мариям лежала в постели, словно красивая спящая «пери». Такой прекрасной и умиротворенной он свою жену не видел никогда. Слезы сами побежали из глаз. Он склонился к ее ногам и зарыдал.

3 И после ночи наступит утро

Прошло три года со дня смерти Мариям и малышки Гаухар.

Первый год скорбели все, без исключения. Старец Заманбек за этот год сильно сдал. Он укорял и винил себя, что под властью своего безмерного эгоизма навлек беду на голову своего сына. Но так считал лишь он один. Дети и внуки, любившие безусловной любовью отца, деда, знали о его большом добром сердце. И никто не проводил и не думал проводить связь между гневными речами старика, так сильно желавшего успеть увидеть внука от старшего сына, и смертью его невестки. Даже соседи, подхватывавшие и мусолившие любые возникающие на горизонте сплетни, предпочитали менять тему, если кто-то вдруг начинал об этом говорить, тем самым давая понять, что, как бы глубоко они не уважали собеседника, все же они не разделяют его мнения. Но старику ничего не помогало, и никто не мог его переубедить в обратном, даже Алтынбек, ранее считавшийся единственным человеком, способным заставить упрямого старика прислушаться к правильным доводам.