Там каждые выходные проходит восточное шоу. Для меня такие рестораны – это разведка, учеба, этакая библиотека, куда я прихожу и изучаю все вокруг: саму танцовщицу, ее технику и стиль общения со зрителем, моду на костюмы. Я изучаю зрителя, его поведение в целом и реакцию на танцовщиц живота, в частности. Я смотрю на работников ресторана – от официантов до диджея и менеджера. Я представляю себя частью этого мира.

По дороге домой из ресторана Илан говорит:

– Мне уже пора задумываться о финальном проекте. Нужно будет сдать его в декабре.

– Но на дворе июнь, – говорю я.

– Так работают в кино, – улыбается Илан в ответ, – подготовка к фильму начинается заранее. Я хочу, чтобы это была хорошая работа, которая потом поможет мне открыть двери в эту индустрию. Это будет моя визитная карточка.

– О чем ты хочешь снимать? – спрашиваю я.

– Я еще не уверен, но хотел бы снять что-то на тему арабо-израильского конфликта.

Я сразу загораюсь этой идей. Тема конфликта волнует каждого израильтянина, особенно, пока он молод, наивен и готов изменить мир. Я не была исключением. С пятнадцати лет я изучала арабо-израильский конфликт, представляла молодежь Израиля в Бостоне и Германии, одно время даже хотела быть политиком и послом Израиля… Но танец взял верх.

Фильм Илана был моим полем творчества, местом воплощения моих фантазий, областью применения моих знаний. У меня был опыт в теме арабо-израильского конфликта, и я стала вдохновенно принимать участие в этом проекте.

Мы начали писать сценарий. Создали и проработали подробные образы наших героев, придумали сюжетную линию. Я пишу диалоги и даже шучу, что скоро к нам в квартиру постучат из ФБР, потому что то количество раз, что я ввела в гугле слова «джихад», «террорист» и «конфликт», пугало даже меня.

Приготовив сценарий, мы вместе ищем финансирование на съемки – целым днями мы вдвоем обиваем пороги студий и кабинетов продюсеров. Вдвоем проводим кастинг актеров, вдоль и поперек объезжаем окрестности Лос-Анджелеса в поисках подходящих локаций, вместе репетируем и утверждаем проект.

Сценарий настолько хорош, что компания Fudji Film соглашается дать нам пленку на съемки бесплатно. Снимать на пленку было задумкой Илана: он не хочет снимать на цифровую камеру, хоть пленка 36мм гораздо более дорогостоящая затея.

Денег на проект у нас ничтожно мало, поэтому мы все максимально делаем сами. Мои танцы ушли на второй план, я с головой ушла в фильм. Наш фильм.

Во время съемочных дней, которых всего четыре, мы работаем по 16 часов в сутки. На съемочной площадке я исполняю роль сразу нескольких киношных департаментов.

– Алиса, мой production designer бросил меня, ушел в середине дня! Ты должна срочно придумать, где мне взять скатерть для следующего кадра, – психует Илан.

И я нахожу скатерть.

– Алиса, мне нужно, чтобы у актеров был пот на лбу! Как сделать им этот чертов пот?!

– Давай побрызгаем на их лоб детское масло? – выкручиваюсь я.

Идея с детским маслом была не самая удачная. Масло попало актерам в глаза, и мы потеряли много времени, промывая их.

Снимать фильм сложно, но увлекательно. Это настоящее чудо, когда из ничего, из идеи, которая пришла к нам в голову, когда мы ехали по бульвару Санта-Моники, родились первые герои и их история – сначала на бумаге, а потом на экранах. И вдруг появляется короткометражное кино! Настоящее кино! Кино, к которому я имею самое прямое отношение. Я его создавала. Я что-то создала! Теперь его увидят другие!

5 октября 2011

За три года до рождения Элль

И вот настал день, когда наш фильм увидели. Не просто другие. Мы стали отправлять наш проект по кинофестивалям. Одиннадцать кинофестивалей в мире (включая Австралию) выбрали наш фильм для показа. Каждое письмо из такой кинокомиссии радовало нас больше предыдущего.