Чувство вины начинает проявляться в самых разных ситуациях. Если человек выбирает другую профессию, не ту, что одобрила мать, он чувствует вину. Если решает не приезжать каждую неделю в гости, чувствует вину. Если ставит свои границы и отказывается от помощи, чувствует вину. Эта вина глубже обиды или стыда. Она неосознаваема, автоматична, как дыхание. Человек живёт в постоянной внутренней борьбе: с одной стороны, он хочет свободы, хочет жить своей жизнью, а с другой – невыносимый страх разочаровать мать. Ведь в детстве разочарование матери воспринимается как угроза выживанию. Для ребёнка мама – это весь мир, и если он теряет её любовь, значит, он теряет безопасность, защиту, жизнь.

Со временем это чувство вины становится привычным. Оно проникает во все сферы жизни: в отношения, в работу, в дружбу. Человек привыкает не только оправдываться перед матерью, но и перед всем миром. Он начинает бояться сказать «нет», боится отказать, боится сделать что-то для себя. Каждый его шаг сопровождается внутренним голосом: «Ты мог бы сделать больше», «Ты подвёл», «Ты должен был поступить иначе». Этот голос не даёт радоваться своим достижениям, он обесценивает успехи и усилия. Даже когда всё получилось идеально, внутри остаётся осадок: «А вдруг кто-то недоволен? А вдруг мама думает, что это неправильно?».

Мама в таких историях часто сама жертва своих сценариев. Её стремление контролировать и направлять ребёнка нередко рождается из её собственной неуверенности, страха быть покинутой, чувства собственной незначимости. Она бессознательно проецирует свои страхи на ребёнка, делает его продолжением своей личности. Ребёнок превращается в способ подтвердить её ценность, доказать, что она хорошая мать. Таким образом, каждое самостоятельное решение ребёнка воспринимается матерью как угроза её идентичности. Если ребёнок выбирает не так, значит, она ошиблась, значит, она плохая мать. Чтобы избежать этого чувства, она создаёт вокруг ребёнка плотный кокон ожиданий и установок, которые должны удерживать его рядом и не позволить ему уйти.

Чувство вины становится инструментом манипуляции. Оно настолько укореняется, что матери даже не нужно вслух произносить слова обвинения. Достаточно взгляда, вздоха, легкой обиды в голосе. Ребёнок сразу чувствует, что что-то сделал не так. Он автоматически ищет, в чём он виноват, даже если объективно никакой вины нет. Постепенно он начинает предугадывать настроение матери, подстраиваться под её состояние, отказываться от своих желаний, чтобы избежать её недовольства. Эта привычка предугадывать и угождать становится настолько сильной, что переносится на все отношения в жизни.

Во взрослой жизни человек с таким сценарием может казаться окружающим очень отзывчивым, добрым, внимательным. Он всегда готов помочь, всегда на связи, всегда готов пожертвовать своим временем и энергией ради других. Но внутри он чувствует пустоту, усталость и глубокое чувство несправедливости. Потому что за всем этим внешним альтруизмом стоит не свободный выбор, а страх. Страх не быть нужным, страх быть осуждённым, страх потерять любовь. Этот страх питает хроническое чувство вины, которое мешает жить полной жизнью.

Пытаясь избавиться от вины, человек часто идёт по пути ещё большего угождения. Он думает: «Если я буду стараться ещё больше, вина исчезнет». Но вина не исчезает, потому что она не связана с реальными действиями. Она встроена в структуру личности, она стала фоном. И чем больше человек старается, тем глубже он застревает в этом замкнутом круге: вина – угождение – временное облегчение – снова вина.