Сейчас миллионер был одет в красный в серую елочку костюм и красный с серым галстук. Никогда прежде Афродита не видела, чтобы кому-то еще так шел красный костюм и красный галстук. Она вообще считала, что красные галстуки носят только дураки и политики, или совместители того и другого. И вряд ли встречала мужчину, надевавшего красный костюм, да еще и гордившегося своим внешним видом, впрочем, небезосновательно.

В зале ресторана стулья и столы опять были в тон ее платья. Афродита поинтересовалась, в честь чего это было сделано, и ей ответили, что это спецзаказ одного человека. Она опять подумала про своего тайного недоброжелателя.

Не имея возможности заговорить с интересным ей человеком, Афродита подошла к Адонису, который скучал в одиночестве.

– Привет, мой дорогой друг, – она произнесла это вкрадчиво, надеясь привлечь внимание человека, нанятого недругом, который, по ее соображениям, и сейчас находился в зале и следил за ней.

– Мы же уже здоровались, – удивился Адонис вполне справедливо.

– Когда мужчине не о чем говорить с женщиной, но ему очень хочется это сделать, он с ней здоровается несколько раз или спрашивает безостановочно, как дела и как жизнь. Почему бы женщине не вести себя также в такой же ситуации? – Афродита улыбнулась приветливой улыбкой.

– Ты сексуальна, невероятно красива и интригующе совершенна сейчас…

– И… Что это может означать, по-твоему?

– Только одно: ты надеешься меня соблазнить, чтобы привлечь внимание Роберто.

– Т-с-с-с! – она подошла к нему совсем близко и приложила палец к губам, слегка касаясь его ноги своим бедром.

– Известный миллионер не желает оказаться в смешном положении и не обращает внимания на женщин. Он не верит в привязанности.

– Поможем ему изменить мнение? – улыбнулся Адонис.

– Обязательно! Мы еще сегодня не целовались, а я считаю, что день потерян зря, если тебя не поцеловала.

Адонис немедленно привлек ее к себе, а Афродита взглянула на миллионера. И внутри у нее все похолодело: он внимательно смотрел на нее. Афродита продолжила рисковать, обнимая Адониса и отвечая на его поцелуй. Но когда она взглянула на богача снова, то поняла, что ошиблась: он смотрел не на нее, а сквозь нее на антикварный столик серебряного века.

«Знаток искусства!» – разозлилась Афродита, отталкивая своего поклонника.

Адонис отпустил свою богиню и спросил как можно деликатнее:

– Ничего не вышло?

Но Афродиту тактичность первого мужчины не впечатлила.

– Разумеется, нет. Только такая дура, как я, могла на что-либо подобное рассчитывать! Пытаться заставить ревновать человека, которого ты нисколько не волнуешь – полный бред! Вот если бы мы оказались с тобой в постели (сейчас предлагать это не нужно!), миллионер бы обязательно переживал. А поцелуи и флирт с другими парнями не производят впечатления на сильных мужчин! Никто бы не стал ревновать по такому пустяковому поводу!

– Я бы стал, – с грустью почти шепнул Адонис.

Афродита пропустила его слова мимо ушей. Она бросилась на поиски миллионера, чтобы унизиться еще раз, как любая другая женщина.

Нашла она его у стойки бара.

– Что у Вас за манера все время пить на вечеринках? – спросила она скорее агрессивно, чем вежливо.

– Мне скучно, – стабильно ответил миллионер, даже не повернув головы.

– Вы никогда на меня не смотрите. Специально, что ли?

– Зачем мне на Вас смотреть? У меня отличное боковое зрение: Вы в вызывающем платье, идиотских туфлях, лицо у Вас красное от смущения, поскольку Вы не любите человека, с которым целовались пару минут назад…

– Зачем же, по-Вашему, я это делала? – спросила изумленная Афродита.