И случай не заставил себя ждать…

– Сорока на хвосте новость принесла: ты птичка свободного полета сейчас, – в трубке звучал знакомый тенор с баритональным тембром. –  Вакансия «утешителя – лекаря» еще свободна?  Надо ж поправить твое биополе, так сказать, слиться чакрами. Или я опоздал, список претендентов слишком велик, чтоб рассматривать мою скромную кандидатуру?

Анна знала Юрку Мамонова (в народе «Мамонт») много лет. Они были почти ровесниками, и все эти годы он был волокита, соблазнитель и искатель любовных побед и приключений. Для всех оставалось загадкой, как с этим мирилась его жена.

Анна и не думала отнекиваться, Юрасик подходит на все сто быть «таблеткой от одиночества». Женат, трое детей. Ни ему, ни ей не нужна огласка и не нужны отношения. И плевать, что он приятель бывшего мужа.

– Заявлений много, но о вас хорошие отзывы, – серьезным голосом делопроизводителя говорила Анна, – так что сегодня в 19.00 вам назначена аудиенция.

– Коньяк за мной, – не скрывая радости в голосе, выпалил Юрасик.

Они пили бренди, закусывали, вспоминали былые времена и старых приятелей, и Анна все время критически рассматривала мужчину, словно видела его в первый раз. Полысел, исхудал, словно кто-то вытягивает из него жизненные силы, пытается хорохориться, набивает себе цену, а свитерочек-то тот же, что видела она на нем лет пять назад. Его краснобайство и уловки опытного соблазнителя не вдохновляли ее. Может от того, что она знала его очень хорошо и чувствовала его неискренность. Может, он того, что смотрела, как на друга, а не на мужчину. В конце концов, Анна решила, что она не настолько одинока, что ей нужна «таблетка», во всяком случае не «Юрасик-форте».

– Вечно ты так, Анька, – мужчина не скрывал своего разочарования, – флиртуешь, заведешь до «я-уже-не-могу», а потом «опсс, извините».

– Слушай, я никогда тебе ничего не обещала, – смеясь, говорила Анна.

– Ты себя видела?! Вот сколько помню твой взгляд, смотришь, вроде, в глаза, а у меня движение ниже пупка начинается и мысли о пещере наслаждения, а твой рот, как распустившийся бутон розы, так и хочется прижаться к нему и, как пчела, испить сочный нектар с них.

– Хватит тут заливать соловья, – продолжала смеяться Анна, – тоже мне, нашелся поэт Цветик-семицветик.

На прощание Юрасик чмокнул ее в щеку и авторитетно сказал:

– Знаешь Анька, я серьезно. Ты себя недооцениваешь, ты реально хороша и вызываешь желание, и перестань думать, что ты не можешь быть любимой и что твой поезд ушел. А даже если и ушел, то как говориться, есть и другие виды транспорта и даже комфортнее.

– Где же ты с твоим комфортным кабриолетом был тридцать лет назад? – улыбаясь спросила женщина.

– Мои шансы были ровны нулю. Где Я, Юрка Мамонов, – он показал пальцем на плинтус, – а где «Бек», – и поднял руку высоко вверх.

Она закрыла за ним дверь и, улыбаясь от глубокого чувства внутреннего удовлетворения, пошла варить себе кофе. Нет, она не получила желаемого, не достигла какой-то великой цели, просто слова старого друга, как-то удачно и своевременно, словно проросшее зерно, упали на благодатную почву ее внутренней мотивации. Скорее всего он был прав, Анна и сама стала замечать, что многие мужчины останавливают на ней свой взгляд. А может это было и раньше? Но она была так поглощена какой-то житейской суетой, что однажды перестала замечать эти взгляды, она всегда смотрела на себя, как на мать, на кухарку, посудомойку, уборщицу, что-там-еще-по-дому-надо и она действительно в этом преуспела, но ведь была еще одна задача, с которой она не справилась, быть женщиной, музой для мужчины. А может она никогда и не ставила эту задачу перед собой?!