– Какого черта, – начала Анна, но взгляд Михаила остановил ее. Глаза его практически не моргали, что делало их какими-то стеклянными.

– Мне нужны деньги, – и он начал открывать все шкафы, тумбочки, выдвигать шуфлядки, вываливая все вещи на пол.

– В доме нет нала, – брезгливо сказала Анна и открыв свой кошелек, достала двадцатку и протянула Михаилу, – только это.

Он вырвал деньги из рук жены, обозвал ее «дешевкой» и ушел в ночь, сильно хлопнув дверью.

Анна обвела взглядом комнату, которая напоминала помещение после полицейского обыска, села на диван и заплакала.

5 лет назад

Она любила приходить в университет раньше других преподавателей. Но сегодня, как только она открыла дверь, до ее ушей донесся хрипловатый голос Эдит Пиаф и от запаха ароматного кофе защекотало в носу.

– Надеюсь, у тебя уже есть планы на ближайшее будущее – не поворачиваясь к двери, хихикая спросила Жанна, – с этим Вадиком из центра гуманитариев?

– С чего ради?

– Так, риторический вопрос. С целью узнать твою готовность к новой жизни, –  оглянувшись, сказала загорелая в солярии лаборант, – на свадьбе Борюси он так крутился возле тебя, а ты, мне показалась, не сильно довольна своим новым положением.

– Я не в положении, я в разводе, – буркнула Анна.

Жанна подошла к Анне, протягивая кружку с дымящимся, крепким напитком:

– Ну надо этим как-то пользоваться, – скорчила милую гримасу университетская Афродита.

Анна с интересом, будто увидев первый раз, рассматривала кружку с изображением одного из замков Луары.

– Некогда мне заниматься такой ерундой, у меня интересная, разнообразная жизнь: любимая работа, дети, внук и надо вернуться к диссертации. И потом, этот твой Вадик гуманитарий пахнет дурью, – перечисляла она.

– Какой "дурью"? Он научный сотрудник, – удивилась Жанна.

– Я имею в виду коноплей, – засмеялась Анна.

– Бриссак, ты – деревня, – констатировала блондинка, – этот парфюм – шедевр от Дюшофур, между прочим, гения современного парфюмерного мира.

– Я таки стесняюсь спросить цену этого шедевра? – наигранно, голосом Изольды Юрьевны с ее одесским говором, спросила Анна

– С вами все ясно, мадам, – лицо Жанны выражало полное неудовлетворение.

Жанна заняла свое рабочее место возле компьютера, и поджав свои пухлые губки, длинными тонкими пальчиками забарабанили по клавиатуре. Вдруг она остановилась и выпалили:

– 350 евро за флакон, – потом, медленно повернувшись, голосом милой кошечки промурлыкала, – какой состоятельный мужчина! Тратит такие деньги на парфюм. Анька, не будь дурой, – заключила она.

– Так, – Анна поправила очки на носу, – если мужик под пятьдесят все еще младший научный сотрудник, и тратит 350 на одеколон, он либо транжира, живущий в долг, либо живет за заботы матери – пенсионерки. И вообще, если он так хорош, почему он не женат? – как сыщик – теоретик, пришедший к логическому заключению, продекламировала она.

И подруги залились смехом.

– С таким подходом, ты умрешь в разведенных девках, – констатировала Жанна. – Кстати, там еще один Борюсин приятель пялился на тебя. Я думала дырку просверлит.

– Не заметила, – пожала плечами Анна, – и потом, что за выражение «разведенная девка»? У меня двое детей, так что я уже не в девках, – ехидно улыбаясь и показывая язык съязвила она.– Кто б сомневался?! – с иронией подметила Жанна, – хотя, тот мужик был с какой-то «кошелкой».

– Тем более.

– Ну пялился то он на тебя, – не могла успокоиться лаборант.

– Не судьба, – философски сделала вывод Анна.

– А разведенная девка, потому что все мхом порастет пока ты помрешь, если будешь игнорировать всех.

– Давай работать, солнце уже высоко, – поставила точку в разговоре Анна.