Почему она никогда не чувствовала его любовь, возможно, он никогда и не любил ее по-настоящему, или не умел любить вообще. Что она делала не так? Как могло произойти, что они с Михаилом стали так далеки друг от друга? А были ли они близки изначально?! Ведь они всегда были разными: из разных социальных кругов, с разными интересами, с разными жизненными позициями.Вместе с тоской по-прошлому, у нее стало зарождаться восприятие бесперспективности будущего, появляться мысли о своей виновности в создавшемся положении и… страх одиночества.

20 лет назад

Это был юбилей их свадьбы, стоял такой же морозный день, как тогда пять лет назад. После ночного снегопада деревья были, как в бахроме. Рябина под окном выглядела словно дама, надевшая белую шапку с красными перышками. Снегири на деревьях, шумели, как дети, играющие в снежки, и под эту «музыку» снежинки кружились, словно в задорном танце. Анна посмотрела в окно. Все казалось таким сказочным и в ожидании какого-то чуда.

Неожиданный телефонный звонок оторвал ее от приятных мыслей.

– Анька, прикинь, я буду проездом в городе, всего 6 часов, но все-таки, – Михаил задыхался от радости, – через пару часов я буду дома.

Анна обрадовалась, это был их день, и они смогут провести его вместе, пускай даже 6 часов. Она позвонила родителям в тайной надежде, что они смогут забрать детей после того, как они встретятся с отцом. Отказ матери не удивил ее, все было, как всегда. Понятно, что Михаил едет к семье, но сегодня такой день, и она ожидала, что мать по-женски поймет ее.

Дети радостно крутились вокруг отца, он привез им какие-то игрушки, и они наперебой расхваливали каждый свою.

Семейную идиллию прервал звонок в дверь, Анна подумала это дед с бабкой все же решили забрать внуков, но какого было ее удивление, когда она, открыв дверь увидела одного из приятелей Михаила с женой. Нет, это был не удивление, это была злость и гнев…на мужа. «Как он мог пригласить гостей, если он приехал к семье всего на несколько часов», – она с трудом подавляла свою ярость.

Гости и Михаил выпивали и закусывали, весело и беззаботно болтали, смеялись и, кажется, никто из них не замечал в каком состоянии была Анна, никто не замечал ее опущенных и сведенных бровей, напряженных век, плотно сжатых губ.

Она намекнула мужу, что приближается время его отъезда. И вдруг он, уже изрядно принявший на грудь, зло посмотрел на нее. Движение крыльев его носа участилось, верхняя губа приподнялась, он схватил край стола и опрокинул его со всем содержимым. Раздался треск ломающегося дерева, звон разбитого стекла и по ушам ударил мужской крик:

– Я сам знаю, что мне делать, ты только и думаешь, как меня выпроводить.

Анна поспешила отправить детей в комнату подальше, чтобы они не могли видеть и слышать происходящего.

Званые гости, понимая, что они уже лишние на этом празднике, перерастающем в семейную разборку, быстренько попрощавшись, ушли восвояси.

Михаил словно ждал их ухода, чтоб выразить все, что у него накипело:

– У меня было только шесть часов, а ты пригласила Вована, он что так важен тебе? – Михаил, сжав кулаки, надвигался не Анну.

– Ты ополоумел, – она пыталась быть спокойной, – ты сам их пригласил. Это тебе друзья всегда важнее семьи, ты готов променять нас на кого угодно.

Спокойствие Анны раздражало Михаила больше, если бы она кричала или плакала. Он хотел ее ударить, но в ее лице не было страха, только какая-то гадливость к нему и явное чувство превосходства. С каждой минутой он закипал все больше и больше, еще немного и «чайник» засвистит, и он, понимая это, начал искать выходы своей ярости. Он пытался открыть дверь холодильника, но она не поддавалась, так как ручка находилась с другой стороны, но Михаил словно не видел этого, продолжая свои попытки. В конце концов, дверь слетела с верхнего крепления. Анна побледнела, а Михаил тупо пустым взглядом уставился на дело рук своих.