Эпоха Просвещения была важным этапом в формировании современной системы тоталитарного государства. Когда сформировалась концепция свободы и представительной демократии с ее выборами, тогда и родились тюрьмы, клиники, родилась система физической и интеллектуальной эксплуатации. Тогда же родился образ современного человека.

– И что же он из себя представляет? – спросил Рубен.

В это время раздался звонок. Елена сняла трубку, послушала и кивнула Савве. Савва уже понял, что ликбез на этом закончился. Он поднялся со стула, пошел к телефону. На ходу бросил:

– Продолжим завтра.

Звонил Нуртай:

– Нужно поговорить.

– Говори.

– Не получится, Ата-ага потребовал тебя.

– Еду.

Через полчаса он был уже в офисе Чингизова-старшего. В кабинет к нему Савва вошел вместе с Нуртаем.

Чингизов кивнул вошедшим на стулья. Савва и Нуртай сели.

– Что произошло вчера в «Жемчужине»? – спросил Чингизов.

Савва понял, что Ата-ага решил по одному допросить каждого участника вчерашнего происшествия. И, возможно, уже допросил Нуртая.

– Я ужинал вчера в «Жемчужине».

– С кем?

– Со следователем прокуратуры Шолпан Загитовной Исимбаевой.

– В этом была деловая потребность?

– Нет, просто я принял приглашение Шолпан как женщины.

– Да, – произнес Чингизов-старший, – сидит лягушка в луже, ее спрашивает проходящий мимо Чебурашка: теплая ли вода? А лягушка отвечает, что сидит в луже как женщина, а не как термометр.

Савва увидел, как повеселели глаза Нуртая, да и он сам почувствовал некоторое облегчение. Если Ата-ага шутит или пытается шутить, то проступок, по его мнению, не такой уж страшный.

– Вот и я клюнул на то, что она не следователь, а женщина, – сказал Савва.

– А ты посмотрел, что это за женщина?

– В каком смысле?

– Савва, не юли, ты прекрасно знаешь, в каком. Меня не интересуют ее женские качества.

– Ну, конечно, – неосторожно сказал Савва, – они интересуют меня.

Недобрый огонек мелькнул в глазах Чингизова-старшего. Савва понял, что переборщил.

– Ты прекрасно понимаешь, она дочь самого Исимбаева.

– Кто такой Исимбаев?

– Исимбаев – заместитель республиканского прокурора.

– Отец, – сказал Савва, – где он и где я?

– Это так, – произнес Чингизов-старший, – но ты не можешь не знать как начальник команды официальной поддержки меня в качестве кандидата в президенты, что Исимбаев – друг и неофициальная поддержка Касымбаева.

– Но откуда я мог это знать?

– Очень плохо, что ты ухитрился этого не знать. Ты должен был это знать. Нуртай!

– Я получил информацию, что Савву пригласили на какую-то встречу в ресторан. Меня насторожило…

– Его насторожило, – сказал Чингизов-старший, обращаясь к Савве, – а должно было насторожить тебя.

Савва молчал, понимая, что это лучшая тактика в беседе с отцом.

– Меня насторожило, что это была Исимбаева. И я решил подстраховать Савву, – продолжил Нуртай.

– И что было дальше? – спросил Чингизов-старший, хотя он уже знал, что было дальше, и спектакль продолжался для Саввы, который должен был прочувствовать свою вину.

– Дальше я увидел некую суету вокруг Саввы и Шолпан. И понял, что в отношении Саввы готовится провокация. Мы с Баяном ее пресекли…

– Так, – произнес Чингизов-старший, обращаясь к Савве, – теперь ты…

– Меня пригласили пройти в мужскую комнату.

– Кто пригласил? – грозно спросил Чингизов-старший.

– Официант.

– Савва, – еще более грозно произнес Чингизов-старший, – тобой уже командуют официанты.

– Ну, это обычное дело.

– Ни хрена себе, обычное дело. Помнишь, ты озвучивал мне рекомендации твоего психолога. Там был любопытный пункт: чтобы стать президентом нужно быть президентом. Так вот, чтобы стать сыном президента, нужно быть сыном президента. Почему ты повелся на предложение официанта?