Она была расстроена, что не получилось покинуть Красту. Когда ещё гражданских выпускали из города, она планировала эвакуировать приют. Но заболела сама, выехать не могла, так как слегла, чудом не умерла, а вывезти девочек без себя – потерять бизнес, ведь это скорее всего значило оказаться по разные стороны от линии фронта: в то, что Краста выстоит, Барет не верила совершенно. Эвакуация была отменена, хотя старших девочек она по дешёвке сбагрила разным чиновникам и певцам, в панике бегущим из города. В приюте самым старшим девочкам из оставшихся было лет четырнадцать.

 Двенадцатилетняя Урма Кюснам, устав после занятий, где ей рассказывали про философов, которые жили так давно, что не было ещё привычных стран, не желала читать благопристойные книги или играть в лото с другими девочками. Она хотела посидеть у окна, положив ногу на ногу.

Урма почему-то вспомнила уроки географии. В детстве (ну то есть в лет восемь-девять) ей казалось просто учить границы: по Йуннским горам и по одному водоразделу на востоке – граница с Гë, на севере историческая область Чибла – граница с Кини, где-то через океан, на западе – Лочан и Тэ, совсем на востоке – Уоро. Ещё южнее огромный океан. Урма помнила, что в детстве для неё одним из самых неочевидных фактов была фраза, что "Наша планета – Кевера". Как это, наша планета? Мы все коллективно кроме этой поверхности владеем ещё чем-то? Как это, на шаре живём? Урма долго не могла это осознать.

Если говорить о географии Квен, то Урма помнила, что столица Квен – её родной город – Зинри, город номер два – Бренс, главный порт на юго-западе – Лимесен, крупнейший город на севере Квен – Чибла, чуть южнее – Мевемоке.  На реке Круда крупнейшим городом был Меркон, на реке Краста не было больше населённых пунктов, чем Краста. Короче, такие простые факты, к которым привыкнет много кто.

Когда началась война с Кини, то официальное представление о границах менялось в связи с успехами и неуспехами квенской армии. Карты устаревали иногда в течение дня. Урма тогда ещё жила дома, её родители не заморачивались о смене карт, а вот Барет Кугнер, чтобы угодить правительству, покупала несколько раз карты с разными границами. Безусловно, справедливыми, историческими и никогда больше не подлежащими изменению. Их нашла Урма в одном из шкафов, как только приехала в Красту, уже после войны. Первой же мыслью Урмы было: какие же эти карты некрасивые по сравнению с той, к которой она привыкла. А пока всё шло, мама Урмы просто закатывала глаза, видя очередной захват чего-то, на что точно не претендовали, или сдачу чего-то, что объявлялось вечно квенским. Папа Урмы не понимал: зачем эта возня, сделали бы старые границы и флажками отмечали во всех публичных учреждениях линию фронта, как нормальные страны, после войны что-то, что получится аннексировать, нарисовать на карте, зачем зря бумагу переводить. Но нет, этого желал лично Хевиц, что это не просто какая-то оккупация, это очередное присоединение на века. До первого крупного поражения.

Наконец, подписали мир. Тот факт, что у Квен на несколько деревень больше, чем было до войны, муссировался. Тот же факт, что большую часть территории Кини, которую королевство Квен задекларировало своей, пришлось вернуть, старательно забывался.

Когда началась революция, то Урма решила, что южный городок Теблен, в котором она никогда не была, но в котором зародилась республика, теперь её любимый и самый замечательный.

  Когда Урму только-только привезли в Красту, то она пыталась похулиганить. Она отметила на большой карте, висящей в классе, границы республики Квен и направления продвижения повстанцев. Но после уборки класса Урма заметила, что кто-то превратил это в бесформенное пятно. Карту заменили, никого не наказав.