– Именно поэтому я должен закончить разгрузку как можно скорее. Мы нужны фронту, понимаете? Поэтому, будьте добры, обеспечьте нам лучшую паровозную бригаду. Лучшую.

– У меня плохих нет! – гордо ответил железнодорожник. – Будет вам бригада. Пришлю лучших…

Рев паровоза заглушил его слова. Эшелон со станками дернулся и, набирая скорость, двинулся на восток.

– Одной головной болью меньше, – начальник станции снял фуражку и вытер мокрый лоб. – Двое суток здесь проторчали, грузились. Вы не беспокойтесь, товарищи, спустим вас на землю в лучшем виде. Людей я сейчас пришлю.

– Идите, Василий Евдокимович. А наш комиссар вам поможет. Прошу вас, Михаил Владимирович, – кивнул Шелепин комиссару.

– Это не обязательно, – помрачнел начальник станции. – Сами справимся, или не доверяете?

– Не в доверии дело, – жестко ответил Шелепин. – Просто я должен быть уверен. Не обижайтесь.

– Батальонный комиссар Беляков, – комиссар протянул руку начальнику станции. – Вы, Василий Евдокимович, и впрямь не обижайтесь на него. Юра просто нервничает немного. – Он улыбнулся и энергично встряхнул руку начальника станции.

– Я, кстати, сам на железной дороге начинал, в двадцать шестом. Даже интересно, как все изменилось. Да и звезда, – он хлопнул себя по рукаву, – думаю, будет не лишней.

Железнодорожник коротко кивнул и в сопровождении комиссара зашагал к диспетчерской.

– Дипломат хренов… Ну что, товарищи, – комбат повернулся к командирам рот. – Задача ясна? Тогда за работу. Состав, судя по всему, будут подавать вперед, в хвосте у нас стрелка. Поднимайте экипажи и начинайте таскать шпалы. Съезды делать у первой, шестой, одиннадцатой и шестнадцатой платформ. Да, мой КВ – на третьей. Так что первый спуск сделайте усиленным. И вот еще что. Иван Сергеевич, это ведь твои орлы позавчера на «мессера» охотились?

– Мои, – кивнул старший лейтенант. – Стрелок-радист сержант Безуглый и механик-водитель красноармеец Осокин.

– Дело доброе, – кивнул комбат. – «Хейнкель» так, конечно, не собьешь, но «мессеров» или «лаптежников» попугать можно попробовать. Сбить не собьем, но все веселее как-то. Сколько у нас танков с зенитными пулеметами?

– Два Т-26 в моей роте, – пробасил Иванов.

– Проследите, чтобы у каждого кто-то дежурил. В остальных ротах снять по три курсовых или спаренных пулемета и посадить людей в башни. Танкисты должны чувствовать, что они тут не просто мишени, а могут огрызнуться. Хотя бы формально. Все, выполнять!

Командиры рот бросились к своим платформам.

– Турсунходжиев, Нечитайло, ко мне! – крикнул на ходу Петров.

Батальон был недоукомплектован, поэтому в его роте было всего два взвода. Первым, из трех Т-26, командовал узбек Турсунходжиев. Невысокий, жилистый, он отлично, даже с удобством помещался в своем маленьком танке, устаревшем еще к финской войне. Могучий, широкоплечий Нечитайло командовал двумя «тридцатьчетверками». Петров не успел к ним присмотреться, но знал, что оба всего два месяца, как окончили Казанское танковое училище.

– Магомед, бери своих, и начинайте таскать шпалы вон оттуда! Съезд делаем у одиннадцатой платформы. Петро, пошли своего радиста с пулеметом на башню и тоже присоединяйся. По два человека на шпалу, и смотрите, чтобы никто не надорвался. Без лихости. Там же скобы и костыли свалены, их тоже берите.

– Сколько шпал нужно, товарищ старший лейтенант? – спросил рассудительный Турсунходжиев.

– Штук сто, не меньше.

– Ну, это недолго, – улыбнулся узбек. – Но могли бы сразу всем сказать, товарищ старший лейтенант, а то ваши уже таскают, а мы команды ждем.

– Как таскают? – опешил Петров.