– Да, не могу не согласиться. И дорога на работу действительно утомляет, – оглядевшись, мама вздохнула, – папе никогда не нравилось это место…

Это слово так редко стало звучать в наших разговорах, словно мы боялись, произнося его, вернуться в те тёмные времена после его смерти. И хоть мы обе знали, что это ещё одна вещь, над которой нужно работать, всё равно было очень тяжело вспоминать об отце. Взяв мамину руку в свою, я улыбнулась, чувствуя, как слёзы начали наворачиваться на глаза, что у меня, что у мамы.

– Уверена, что папа будет счастлив, если мы переедем в местечко получше, – мама сквозь слёзы, но тоже улыбнулась. И всё-таки прогресс был. Теперь папу мы вспоминали хоть и со слезами, но и с улыбкой, – я уже нашла пару хороших вариантов, сегодня перешлю их тебе.

– Хорошо. А я тогда буду созваниваться с риелторами. И я тут подумала… Может нам и машину приобрести?

– Да хоть две, – сказала я, хихикнув и чмокнув маму в щёку.

Отправив маму на работу со спокойной душой, я вдруг поняла, что в голове возник следующий вопрос: чем же мне себя занять до семи вечера? Первое, что пришло на ум, было просто выбраться из квартиры и пройтись по городу. Хотелось одиночества. Я редко выбиралась куда-то сама, обычно я всегда была либо с мамой, либо с парнем, либо выполняла заказ, так что последнее время шанса просто бездельно побродить по городу наедине со своими мыслями и демонами мне не представлялось.

Надев чёрные рваные джинсы и клетчатую рубашку без рукавов, я захватила свою любимую толстовку на случай, если будет прохладно, и вышла на улицу. Моросило. Идеально.

Я прогуляла по Торонто почти весь день, навернув километров пятнадцать и останавливаясь лишь один раз, чтобы пообедать. Я просто ходила по улицам без особого понимания, куда я иду и где вообще оказалась, и несколько раз переезжала из одной части города в другую на метро. Домой я вернулась в шесть, быстро приняла душ, попыталась уложить свои волосы, но, осознав, что дело это провальное, в итоге просто расчесала их, затем переоделась и сделала пару глубоких вдохов напоследок.

«Машина около подъезда», – пришло мне на телефон от всё того же «скрытого номера». Положив в сумку телефон и пистолет, я накинула пальто и вышла из квартиры. То, что стояло передо мной, повергло меня в абсолютный шок.

«Порше». «Порше», вашу мать! Прислал машину, спасибо! Теперь-то уж меня точно никто ни в чём не заподозрит. Ещё бы красную «Феррари» прислал, соседи бы точно не заметили. В машине сидел мужчина средних лет в чёрном костюме и чёрной маске. Причём без шуток. Чёрная маска, закрывающая всё лицо. Видны были только глаза. Добавлено в копилку вопросов, которые надо будет задать Сталински.

– Вы водитель Марка? – мне было слегка страшно садиться в машину к незнакомому человеку, но выхода у меня не было.

– Вообще я водитель Мираж. Но да, я от Марка, – голос у мужчины был довольно доброжелательный, так что это меня слегка успокоило.

Я села в машину и поставила сумку на соседнее сиденье. Машина тронулась, в транспорте играл тихий успокаивающий блюз. Передняя часть машины была отделена от задней толстым стеклом, что не особо меня удивило. Такое бронированное стекло часто ставили для защиты того, кто находился на заднем сиденье, видела такие пару раз за свою карьеру.

Машина вскоре остановилась у одной из высоток бизнес центра на Черч-стрит. Водитель объяснил, что внутри меня уже ждут, и я, поблагодарив его, зашла в здание. И всё-таки я должна признать, высотка выглядела шикарно, как снаружи, так и внутри. Само помещение было белым, совершенно белым, так же, как и одежда, которую носили сотрудники. Мне, в моём красном платье, внезапно стало жутко некомфортно. И вот что странно, здесь тоже каждый из них носил маску. У каждого она была разная, пёстрая и не очень, маленькая и большая, с перьями и без. Венецианский маскарад нервно курит в сторонке по сравнению с тем, что творилось в этом бизнес-центре. Вот только к чему бы всё это? И, раз уж Марк заставляет их всех носить белое, почему маски все разные? Неужели вместо имен, он запоминает, какой сотрудник в какой маске ходит?