В-третьих, Латгария – государство с недолгой историей, было создано из двух маленьких стран. Долгое время являлось вассалом Ирмгарда. Получив некоторую независимость, быстро превратилось в единое государство. Строй – монархия, собственной преобладающей религии нет, и влияние на государство верования оказывают слабое. Армия состоит из наёмников.

Судя по тому, что нам известно, все эти страны в первую очередь интересуются территорией Сайво. Латгария располагается на землях, плохо пригодных для обработки, с неблагоприятным климатом. Марил страдает от сильного перенаселения. А что касается Ирмгарда, лидеры государства всегда рады прибрать чужие земли к рукам. Плюс так они навязывают другим народам свою религию и образ жизни.

– Как я понимаю, сбором информации так называемая «работа» не ограничилась? – пристально взглянув в глаза Набериуса, спросила императрица.

– Да, госпожа, наши секретные агенты внедрены в армейские подразделения тройного союза. Ведётся работа по сбору полезных данных, и готовятся диверсии. Что, замечу, уже приносит свои результаты, замедляя продвижение войск. Уроженцы Латгарии довольно суеверны и опасливы, наши люди намеренно распускают слухи, рассказывая древние легенды о вечно бодрствующих чудовищах. Народ Ирмгарда набожен. Поэтому повествования о посланницах чистого зла – жрицах грядущего и жертвоприношениях, которые практикуют новые союзники-иноверцы, вселяет в сердца сомнения, а в ряды – смуту. Марилиане пока не поддаются влиянию, но лучшие агенты трудятся над этим.

– Отличная работа! – одобрил Халфас и вполголоса проговорил: – Осталось сделать то, о чём просил…

Набериус недовольно фыркнул.

– Так надо. Уверен, сам всё понимаешь… – пытливо заглядывая в глаза собеседника, уточнил старик.

Набериус кивнул и, виновато посмотрев на молодую императрицу, потупил взгляд.

– Что вы снова скрываете, чего я не знаю? – повышая голос, вопросила Ватула.

Халфас лишь печально улыбнулся ей в ответ. Рухнас неспешно подошёл к дочери.

– Радьен отправился в Туатил, нам очень жаль, дорогая.

После очередного насыщенного заботами дня Дэрелл поспешил к Дилии. Он знал, что сейчас, как никогда ранее, избранная рада его обществу.

Пройдя очередной каменный коридор, Дэрелл свернул за угол, чтобы, преодолев «галерею предков», оказаться у желанной двери. Но путь ему преградил Андрас – один из великих хранителей.

– Ориас, к Дилии вернулась сила? – спросил он, не глядя в глаза собеседнику.

– Похоже, тебе это известно, но откуда? – резко останавливаясь, поинтересовался Дэрелл.

– Видел Донумэ, но теперь знаю наверняка, – усмехнулся Андрас и продолжил: – Дилия во что бы то ни стало хочет покинуть подземелья. Возможно, её мечтам суждено сбыться…

– Почему мне кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь?

– Ты тоже ведаешь о том, про что молчишь, скрывая от избранной правду. Не так ли?

Дэрелл, казалось, перестал дышать, а на его лбу появились капельки пота.

– Что тебе нужно? – выдавил он, вытирая испарину дрожащей ладонью.

– Просто хочу предостеречь. Донумэ сможет уйти; пока я не знаю деталей, но это случится. Так что реши, готов ли муж-хранитель отпустить свою вечную спутницу. Если пожелаешь, приходи, обсудим, а сейчас прости – мне пора.

Он, почти печально улыбнувшись, зашагал прочь.

Дэрелл продолжил свой путь. Андрас был самым необычным великим хранителем. На пост его назначили сразу, как Ватула вернулась в Сайво. С тех пор одарённый молодой человек старательно выполнял свой долг, но при этом упорно выискивал лазейки, чтобы покинуть подземелье. Андраса никто не ждал в среднем мире, но он не чувствовал себя комфортно в роли великого хранителя. Его выбрали ещё в академии. Юноша отличался особым писательским талантом, но не летописца, а человека, который мог сочинять будущее. Вернее, его дар срабатывал так, что, рисуя в своём сознании картины грядущего, он иногда мог воздействовать на детали. Кто его родители и откуда подобный дар, было неизвестно. Великий маг самолично выбрал Андраса для специальной подготовки – и не ошибся. Очень скоро ученик удивил наставника, заставив старика заподозрить в неприметном с виду студенте дар, идущий от властителя Туатила. Но полной уверенности не было.