Женщина заговорила, едва шевеля губами:

– Гирон, я не испытывала особых иллюзий, когда избрала тебя союзником, но сейчас я разочарована и вынуждена настоять на выполнении тобой всех обязательств.

Старший жрец казался не слишком уверенным, скорее он производил впечатление человека деморализованного, таким Орсиний никогда не видел своего господина. Перед его святейшеством стояла кучка женщин, даже не людей, а он, побледнев, пытался найти слова для ответа. Ему, как и многим ирмгардцам, было странно видеть такое, ведь благодаря их богу они знали, что женщины не равны мужчинам. И нужны только для удовольствий и продолжения рода.

«Какое право имеют эти безмозглые кобылы командовать самым могущественным человеком Ирмгарда?!» – возмутился, про себя Орсиний.

Неожиданно одна из жриц посмотрела прямо ему в глаза.

– Ты нравишься мне меньше всех, и раньше я не замечала тебя в свите Гирона. Кто ты?

Жрец испытал лёгкий приступ паники и погодя ответил:

– Я, женщина, Орсиний… – начал было он, собираясь поставить незнакомок на место, но жрица, криво улыбнувшись, протянула к нему руку, и он, как мешок, набитый корнеплодами, шлёпнулся на колени, не будучи в силах даже сделать вдох.

– Приятно познакомиться, я старшая жрица Каргала, и замечу: сейчас ты нравишься мне гораздо больше. Жаль, это продлится недолго.

Гирон подошёл к женщине и что-то принялся быстро шептать ей в ухо. После чего Каргала, качнув головой, с интересом посмотрела на стоящего на коленях и позволила ему встать.

Его святейшество махнул в сторону опозоренного жреца рукой, и Орсиния вывели из комнаты.

Всю свою жизнь Дэрелл провёл среди одарённых и прекрасно изучил некоторые поведенческие особенности магов среднего мира. Дар избранной не являлся исключением и порой сам говорил за неё вопреки желанию.

Он всегда физически ощущал исходящие от Донумэ волны гнева и потоки нежности с полным осознанием силы её магической сути. Поэтому сейчас, когда Дилия утверждала, что дар исчез, он не мог понять, почему его ощущения не изменились. Дэрелл чувствовал её боль, её отчаяние и решимость, граничащую с яростью, так же, как раньше. Понимая главную причину состояния избранной, хранитель так сильно хотел помочь, что это не давало ему и минуты покоя.

Вместе с избранной покидая зал номер пять, он на мгновение остановился, сделав всего несколько шагов.

– Не спеши так. Может, лучше пройдёмся? Ты буквально окопалась в своей комнате, как в туннеле перед осадой.

Дилия улыбнулась.

– Мне порядком надоело заниматься наблюдением за консервацией обменных процессов биологического материала, так что открыта для предложений…

– Пошли в зал номер восемь.

– А что там делать? – без энтузиазма поинтересовалась Дилия.

– Ты когда-нибудь была в гроте нижнего яруса во время традиционных ритуалов?

– Да, но не понимаю, о чём ты? – удивлённо вопросила она.

– Об акустике. Если спрашиваешь, то, похоже, мне есть чем тебя удивить. Пошли, сама услышишь.

– Звучит заманчиво… – проговорила избранная, заинтригованно следуя за Дэреллом.

Дилия не была в этом живописном гроте нижнего яруса много лет, вернее, посетила она его лишь единожды, на свадебной церемонии.

Очутившись внутри, она увидела восьмой зал как в первый раз.

Подойдя к противоположной стене, оба вошли в узкую расщелину и, пройдя через неё, попали в величественную пещеру, едва освещаемую светом, проникающим через трещины в сводчатом потолке, находящемся в десяти локтях от земли.

Пещера была внушительных размеров, и в ней без труда поместилось бы больше ста человек. Она имела форму неправильного овала, постепенно сужающегося в довольно тесный туннель, простирающийся шагов на тысячу ещё глубже под землёй, время от времени образуя другие залы, менее просторные и, как следствие, совершенно на неё не похожие. Многие из них были частично заполнены водой. Последнее каменное пространство считалось природным бездонным бассейном.