Разложив на столе черри, лук, чеснок, базилик, сельдерей и лавровый лист, перед восхищенными взглядами Маши и Пэскуэлины невозмутимая Роза целый час показывала мастер-класс приготовления неаполитанского томатного соуса с красным перчиком. В глубоком сотейнике она помешивала густую, красно-зеленую массу деревянной ложкой и загадочно улыбалась, словно там кипел и попыхивал не банальный томат, а как минимум эликсир вечной молодости и долголетия. Все эти запахи, давно заполнившие пространство кухни, постепенно распространились по дому и привлекли внимание голодного спаниеля. Ричи явился на порог как раз к полдню, громким лаем взывая к милосердию, указывая на пустую миску, а Роза, взглянув на часы, схватилась за голову.

– Святой Стефаний! Я опоздала на почту. Сегодня приедет курьер с посылками.

– Он знает, где ты живешь, мамочка, – успокоила ее дочь. – Все равно не проедет мимо нашего дома. Здесь одна дорога.

– А давайте чаю попьем, – Маша торопливо расставляла чашки. Полдня в домашних хлопотах как не бывало, надо бы и отдохнуть.

Пэскуэлина капризно дергала за рукав, уговаривала мамочку выпить чаю, та устало опустилась на стул, незаметным жестом провела по низу живота, поморщилась.

– Какой срок? – быстро написала Маша на планшете. Роза удивленно развела руками.

– Как ты догадалась?

– Это у тебя на лице написано. – И Маша обвила свое лицо указательным пальцем.

– Правда? Ты наблюдательная! Два месяца уже. – Роза незаметно кивнула в сторону Пэскуэлины, которая уже забыла о чае и принялась расчесывать безутешного пса.

– А Франческо?

– Знает только он. Больше никто.

– Ты счастливая…

После чайных посиделок Роза засобиралась на почту, а Маше не терпелось прогуляться по окрестностям. Учитывая предпочтения Лины, они собрали корзину для пикника, пакет с бутербродами, три баночки свежесваренного варенья, пустой кувшинчик Алфредо, и, прихватив Ричи, отправились в деревню.

День выдался солнечным. Неторопливым шагом они поднимались в гору, а Ричи, натягивая поводок, нетерпеливо забегал вперед, выискивая в придорожных кустах легкую добычу. Дом Тонини находился между владениями вдовы Аделины Грава и вдовы Росины Пьяджи, которых Карла стремилась сосватать в жены младшему брату. Дом самой Карлы стоял чуть выше за плотной стеной стройных кипарисов, посаженных после войны еще отцом Антонио. Теперь двадцатиметровые гиганты круглый год надежно защищали огород Карлы от пронизывающего северного ветра. Но Лина не позволила долго любоваться темно-зелеными стражами, она тянула Машу вперед, в деревню, подальше от дома нелюбимой бабушки.

Когда после первого поворота нескончаемого серпантина они вышли на площадь, то вместо двухколесной повозки Бартоло там стояла только длинная подвода с клетками. Куры, утки, гуси, два огромных индюка, кролики и семидневные цыплята томились в клетках, ожидая неминуемой участи. Две женщины, одетые во все черное, громко торговались из-за цены. Одна уверяла, что товар отменный и удешевлению не подлежит, другая настаивала на существенной уценке, призывая в свидетели всю родню до седьмого колена, что товар завтра же может издохнуть, и такие деньги брать за него сегодня просто преступление.

Маша одной рукой крепко держала Лину за руку, в другой несла корзину. Ричи спокойно семенил рядом, за поводок его тянула Пэскуэлина. Завидев приближающуюся процессию во главе со спаниелем, женщины резко замолчали, быстро оценили ситуацию и вдвоем накинулись на девочку.

– Кто это с тобой, Лина? Откуда эта женщина? – При этом они не сводили глаз с незнакомки в брючном костюме.