Пророчество № 22

Данияр.

Племя кутигуров, к которому прибился купец, приближалось к ставке хана Баламира. Отсюда пойдет в поход основная часть войска, более дальние улусы присоединятся позже, по заранее оговоренному плану. От них прибыли только вожди с группой родственников, чтобы получить указания. Данияр стал вместе с кутигурами, помня про хищный характер новых хозяев степи, и пошел бродить по лагерю. Ставка раскинулась на тысячи шагов, кочевники не терпели тесноты, да и корм коням нужен был тоже. Данияр пересчитывал конские хвосты на шестах, стоявшие перед юртами вождей племен. Получалось, что в поход пойдет много, очень много воинов. Каждое племя выставляло на войну по одному воину с юрты, а это значит, что еще никогда на северных границах цивилизованного мира не собиралась такая сила. Юрта хана была видна издалека, рядом с ней стояли три белых бунчука. Два степняка со зверскими лицами подозрительно посмотрели на купца, и один из них сказал:

– Тебе чего тут надо?

– Да я купец, доблестные воины. Продаю вашим женам зеркала, бусы, иглы и нитки. И ткани у меня есть. А для жен хана я приготовил самые лучшие товары, что есть в степи.

– Жены хана в другом кочевье. Тут только одна наложница, – воин довольно похабно ухмыльнулся. – Но к ней нельзя, хан не велит.

– Да как же так, благородные воины, – закудахтал Данияр, – я же товар вез, у меня же дети, их кормить надо. Может быть, вы постоите рядом, и убедитесь, что ничего страшного не происходит? А я дам вам кувшин вина из самой Согдианы.

– Вино – хорошо, – глубокомысленно сказал воин. – Скоро будет много вина. И таких баб, как у хана, тоже много будет. Неси вино.

– А почему много вина будет, о, могучий воин? К вам приедут другие купцы?

– Мы пойдем в поход на юг, и возьмем все силой. Покупать недостойно воина.

– У князей Империи много воинов, и они сильны, о, могучий воин. Еще никто не смог их завоевать за тысячу лет, а ведь многие пытались.

– Вся степь пойдет. Хан сказал, что четыре руки туменов будет. Неси вино, и мы позволим продать ханской наложнице твои побрякушки.

Через четверть часа воины получили свой кувшин, а Данияр разложил перед любимой наложницей хана зеркала, бусы, заколки и прочую женскую мелочь. Айдана, не обращая внимания на купца и воина, который стоял рядом и бдительно зыркал на доверенное ему сокровище, смотрелась в зеркальце и мурлыкала песенку про любовь молодого степняка к девушке из-за реки. Та была из семьи земледельцев, а потому родители были против их брака. Но отважный парень ее украл, и они стали жить счастливо в его дырявой юрте, потому что для настоящей любви это не имеет никакого значения. Наконец, Айдана насмотрелась в зеркало, а потом расплатилась за него рубленым серебром. Также ей приглянулись затейливые заколки, бусы, серьги и ароматические масла. Она купила и это.

– О, прекрасная госпожа, такой красавицы нет и в самом Хорезме. Даже когда воины великого хана возьмут его, все равно вы будете самой красивой женщиной в этих землях.

Айдана высокомерно фыркнула, не сомневаясь ни на секунду в сказанном, и ушла в свой шатер. Данияр, благословляя щедрость госпожи и храбрость отважных воинов гуннов, с униженными поклонами удалился. Он пошел дальше по ставке, продавая вино, хорошие ножи и пояса. Вот только ни одного зеркала и бус он не продал больше. Женщин тут практически не было.

Он оседлал верблюдов, и с рассветом двинулся в сторону Хорезма, останавливаясь только для того, чтобы дать отдых этим бесконечно выносливым животным. Ему, офицеру разведки Согдийского княжества, для отдыха требовалось куда меньше времени.