Серега грустно молчал, задумчиво глядя на шкалу радиоприемника.
– Ладно, – вывел его из оцепенения Витек, – не переживай. Съездишь в Болгарию, прибарахлишься слегка. Человеком станешь! Давай лучше пару часов перекемарим, а потом поедем сдаваться. Кто там у нас сегодня на кафедре принимать будет?
– Добрыня Никитич.
– Так он нам, вроде, не читал ничего.
– Не читал, но лабораторные вел. Въедливый, зараза.
– Ничего, обуем как-нибудь, прорвемся. Иди, ложись в другой комнате, там диван есть разложенный, накроешься пледом.
Проводив взглядом слегка пошатывающегося от усталости Серегу, Виктор начал убирать со стола остатки ночного пиршества. Оттащил все на кухню, посуду забросал в мойку – «вечером все помою». Перед тем, как идти к себе, что-то вспомнив, заглянул к Сереге. Тот, очевидно рухнувший уже без сил прямо по ходу движения, распластался поперек дивана и, улыбаясь чему-то во сне, выпускал краешком рта длинную тягучую слюну. Полосатый плед валялся рядом, на полу. Вспомнились строчки из песни Володи Высоцкого – «Эх, бедолага! Ну, спи, Серега!». По-отечески укрывая спящего пледом, автоматически бросил взгляд на дисплей модных электронных часов (подарок отца ко дню рождения). Покачал головой, но все же выставил звонок на нужное время – может все-таки удастся поспать.
До подъема оставалось меньше часа…
Примечания:
Рабфак – название вечернего подготовительного факультета для рабочей молодежи в МАДИ
«Муди» – сленговое производное от МАДИ (Московский автомобильно-дорожный институт)
АП, АТ, АД, ОД – названия факультетов и потоков в МАДИ: АП – автомобильные перевозки, АТ – автомобильный транспорт, АД – автомобильные дороги, ОД – организация движения.
Часть II. «За кордоном».
Глава 1. По Румынии.
Ура-а-а-а…Многоголосое раскатистое эхо волнами покатилось по вагону, с каждым разом все усиливаясь вливающимися в общий хор голосами из открытых купе. Скорый поезд «Москва-София», добрых пару часов простоявший в молдавских Унгенах по причине замены вагонных пар, наконец-то тронулся и, медленно набирая ход, не спеша вползал на мост через пограничный Прут, за окошком замелькали проволочные заграждения и контрольно-следовая полоса.
Группа советских студентов во главе с двумя преподавателями торжественно въезжала на территорию сопредельной Румынии. Приключения начинались…
Поезд, проехав несколько сот метров снова остановился. Через некоторое время у выхода из вагона послышался какой-то невнятный шум, обрывки незнакомой гортанной речи. Потянуло запахами полуденного зноя, давно немытых тел и несвежего нижнего белья – в вагон вваливались румынские пограничники.
«Кукуруза, попушой – у румына хрен большой!»,– выглянув в коридор торжественно объявил Кошкин и, по-деловому, добавил, – готовь, братва, шмотки для досмотра и таможенные декларации! Игорь Скворцов – «Скворец» и Васька Косенко – «Казак» (родом с Кубани) покорно стали вытаскивать чемоданы, кладя на них сверху паспорта и декларации. Чуть помедлив и переглянувшись друг с другом, Кот и Куперман тоже разложили свой нехитрый скарб.
Вопреки общим опасениям, процедура таможенного досмотра прошла быстро и без заминок. Немало удивившись такому ходу событий, компания приятелей, убрав вещи, расселась по местам в ожидании отправления поезда. Поезд стоял.
Тягостное молчание, установившееся в купе, неожиданно резко было нарушено какой-то яростной перепалкой, переходившей с русского на румынский и обратно, раздававшейся где-то в конце вагона. Мимо промчался встревоженный Напольский. Прошло еще некоторое время. Перебранка стихла. Куперман осторожно выглянул – навстречу шел слегка смущенный Напольский. «Предупреждал же всех перед отъездом – не берите лишнее, все равно отберут», – он сокрушенно махнул рукой и скрылся в своем купе.