Филипп курил и смотрел, как четыре солдата на носу играли засаленными картами. Другая лодка с восемью солдатами на борту плыла в пятидесяти ярдах впереди, и за ней по воде стлался грязный след выхлопа. Главный «следопыт» Гонз лежал на носу лодки на животе, внимательно смотрел в черную реку, иногда макал в воду палец и пробовал на вкус.

Внезапно один из солдат на носу их долбленки крикнул и, вскочив, принялся взволнованно показывать на что-то плывущее по воде. Хаузер бросил на Филиппа взгляд, поднялся, вытащил прицепленное к поясу мачете и полез на нос. Лодка повернула к барахтавшемуся в реке зверьку. Хаузер встал поудобнее, расставил ноги и, когда каноэ поравнялось с отчаянно боровшимся за жизнь животным, наклонился, быстро рубанул по воде тесаком и вытащил существо, напоминающее крысу величиной в два фута. Удар его почти обезглавил – голова держалась на лоскутке кожи. Зверек дернулся и затих. А Филипп испытал смутное чувство страха, когда Хаузер швырнул трупик в его сторону. Мертвое тельце шлепнулось о дно, голова оторвалась и, разбрызгивая кровь и скаля желтые крысиные зубы, покатилась к его ногам.

Хаузер ополоснул мачете в воде, снова вложил в ножны на поясе и, перешагнув мертвого зверька, вернулся к Филиппу.

– Пробовали когда-нибудь золотистого зайца? – ухмыльнулся он.

– Нет. И думаю, что и впредь не возникнет желания.

– Если его освежевать, выпотрошить, нарезать кусками и пожарить на углях, получится любимое кушанье Максвелла. Немного похоже на курицу.

Филипп не ответил. Хаузер говорил так про любое тошнотворное мясо, которое им приходилось есть: «похоже на курицу».

– О! – воскликнул он, взглянув на рубашку Филиппа. – Прошу прощения.

Филипп опустил глаза: на грудь попала капелька крови и впиталась в ткань. Он потер пятно, но только размазал.

– Попросил бы вас быть поаккуратнее, когда швыряетесь обезглавленным зверьем, – проворчал он, обмакнув в воду платок и пытаясь уничтожить кровь.

– Очень трудно сохранять гигиену в джунглях, – ответил Хаузер.

Филипп еще немного потер платком рубашку, но вскоре бросил свое занятие. Он хотел одного – чтобы Хаузер оставил его в покое. Этот человек нагонял на него страх.

А тот тем временем достал из кармана пару компакт-дисков.

– Не желаете пугнуть эту прущую на нас дикость и послушать Баха или Бетховена?

Том Бродбент растянулся на слишком пухлых подушках дивана-кровати в «президентском» номере отеля «Шератон ройал» в Сан-Педро-Сула и изучал карту страны. Максвелл прилетел в городок Брус-Лагуна на Москитовом берегу в устье реки Патуки. А затем исчез. Поговаривали, что поднялся вверх по реке, которая в этих южных обширных горных, диких территориях Гондураса была единственной дорогой.

Том вел пальцем по голубой ниточке на карте – через болота, холмы и высокогорные плато, пока река не растворилась в паутинке притоков, которые сами исчезали в рваной линии горных хребтов. На карте не было ни дорог, ни городов – воистину затерянный мир.

Том выяснил, что отстает от Филиппа на неделю, а от Вернона – почти на две. Он серьезно беспокоился за братьев. Только кто-то очень крутой мог решиться расправиться с полицейскими и совладать с этим делом так быстро и умело. Киллер оказался явно профессионалом. Теперь у него на очереди братья.

Из ванной, завернувшись в полотенце и мурлыкая что-то под нос, появилась Сэлли, прошла через гостиную и скрылась в спальне. Влажные, блестящие волосы рассыпались по плечам. Том проводил ее взглядом. Ростом девушка была выше Сары.

Он резко одернул себя – не сметь об этом думать!..

Через десять минут Сэлли вышла в легком костюме цвета хаки, рубашке с длинными рукавами, полотняной шляпе со спущенной на лицо москитной сеткой и плотных перчатках. Наряд был закуплен во время утреннего похода по магазинам.