Мои размышления прерывает рык Великого Князя.

– Какого рожна тебя понесло в Приют? – уже в который раз спрашивает он. – Парню с твоей подготовкой нужно объяснять, что несогласованное проникновение в район проведения спецоперации несет колоссальный риск для жизни?! Ты понимаешь, что не появись я в Приюте, тебя бы попросту прихлопнули при зачистке, приняв за террориста?!

Очень хочется язвить и сыпать ироничными комментариями, но я благоразумно помалкиваю, прикинувшись ветошью. Это самая безопасная в данный момент тактика. Я не боюсь снова испытать мощь высшего аристо на собственной шкуре, даже готов к этому, но Шувалов прав – я вел себя, как мальчишка.

– А ты куда смотрела? – праведный гнев старика обращается на Трубецкую.

Она не отвечает и припечатывает меня к креслу злым и быстрым, похожим на выстрел, взглядом. Темно-синие глаза княжны пылают от ярости, и я понимаю, что секс мне сегодня не обломится. Разве что в компании себя любимого.

Старик опирается ладонями на столешницу, несколько раз переводит укоризненный взгляд с Трубецкой на меня и обратно, а затем, выругавшись, грузно садится в кресло.

Откинувшись на высокую спинку, он наливает в хрустальный бокал коньяк и, глядя в тягучий янтарь, задумчиво покачивает его в огромной лапище.

– Я понимаю, что Приют для тебя – не просто место проведения спецоперации, а в некотором роде дом, – нарочито спокойно изрекает Великий Князь и бросает на меня сочувственный взгляд.

Я открываю рот, чтобы ответить в свойственной мне язвительной манере, но Шувалов останавливает меня решительным и властным жестом.

– Всегда думай, прежде чем открыть рот! Горячность и импульсивность рано или поздно приведут тебя к смерти, – предупреждает меня старик, сменив милость на гнев. – А ты – моя инвестиция! И очень рискованная, как показывает твое безрассудное поведение!

Я молчу. Любые оправдания и объяснения излишни. Мой разум пухнет от множества по-настоящему важных вопросов, но все затмевает белый листок с нарисованным на нем сердцем. Признание в любви, совмещенное с прощанием. Оно лежит в кармане спортивных штанов и ждет часа, чтобы оказаться в камине.

Я бросаю тоскливый и красноречивый взгляд на початую бутылку коньяка, стоящую на столе, и Его Светлость понимает меня без слов. Он наполняет бокал и двигает его ко мне по блестящей лакированной столешнице. Вдыхаю терпкий аромат и выпиваю волшебный напиток залпом.

Краем глаза замечаю осуждающий взгляд Шувалова, но старик сносит мое неуважение к коллекционным напиткам стойко и, видимо, списывает его на отсутствие аристократического воспитания.

– Я вряд ли изменюсь, – решительно заявляю я и поднимаю взгляд от лакированной поверхности стола.

В фиолетовых глазах Великого Князя нет злости, только раздражение и досада.

– Придется, мой мальчик, придется! – Шувалов снова наполняет опустевший бокал. – Если, конечно, не желаешь занять отведенное тебе место в фамильном склепе уже сейчас!

Снова выпиваю, и снова – залпом. По венам бежит расслабляющее тепло, и проблемы не кажутся фатальными, а тягостные раздумья медленно отступают на второй план.

– Кто взорвал Приют?! – тихо спрашиваю я, чтобы предотвратить очередной поток справедливых, но уже набивших оскомину упреков.

– Судя по тому, что мы не нашли ни одного тела, это сделали твои бывшие наставники и друзья, предварительно покинув подземную крепость…

– Зачем?! – спрашиваю я, чтобы замаскировать вздох облегчения.

– Я хочу знать это не меньше, чем ты, но пока нет ни одной зацепки! – старик вздыхает, делает маленький глоток и какое-то время смакует божественный вкус на языке, в который раз демонстрируя, как нужно употреблять высококлассные спиртные напитки. – Возможно, они решили уйти в еще более глубокое подполье и заметают следы…