Код Таро Елена Леонова

«На этом-то острове возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении. И вот вся эта сплочённая мощь была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство и ваши, и наши земли, и все вообще страны по эту сторону пролива»

Из диалога Платона «Тимей», 360 г. до н. э.

В мрачном отблеске угасающего заката, когда последние лучи солнца пытались пробиться сквозь завесу тумана, одинокая фигура осторожно пробиралась по улицам брошенного города.

День угасал.

Вечерний свет окрашивал здания и мостовые в тёмные оттенки, добавляя атмосфере ещё большего уныния и хмурости. Пустые площади замерли в ожидании вечного забвения. Не слышалось ни пения птиц, ни стука колёс повозок по брусчатке, ни голосов, даже лай собак пропал, ввергая всё вокруг в зловещую тишину. И в этом давящем молчании пустой город, казалось, стоял, погружённый в надвигающийся мрак, внимая тусклым бликам заходящего солнца.

Милан, некогда полный жизни и радости, теперь был наполнен лишь запахом страха и смерти. В городе царила чума.

Фигура продолжала медленно идти, останавливаясь и озираясь по сторонам.

Улицы напоминали мрачный лабиринт, окутанный безмолвием и ужасом. Он знал, что в этом опустошённом месте можно найти лишь свой конец, заразиться и уже не выбраться живым. Чума, подобно невидимому врагу, охватила его родные места, оставив за собой пустые глазницы домов и мёртвые взгляды людей, лежащих на улицах. Пробираясь мимо заброшенных зданий, он вспоминал о том, как всё начиналось. Сначала пришла просто болезнь, о которой говорили в слухах. Но вскоре она охватила город, как огонь, и никто больше не чувствовал себя в безопасности. Он потерял друзей, семью и теперь остался один, лишившись всего и навсегда.

Окна в некоторых зданиях были выбиты, двери распахнуты, словно сами стены кричали, что здесь когда-то жили люди. Каждый шаг отзывался в мужчине тревожным эхом, заставляя замирать, прислушиваясь. В голове крутились мысли: за любым углом может скрываться опасность – не только болезнь, но и другие люди, такие же отчаявшиеся, как он. Но голод и жажда наживы толкали его вперёд, и мужчина знал, что не может остановиться. Богатства, оставшиеся после тех, кто не перенёс ужасные дни или покинул город, притягивали его. Мародёрство казалось сейчас единственным способом выживания.

С трудом сдерживая волну тошноты от запаха гниющей плоти, он подошёл к роскошному дому с приоткрытыми дверьми, как бы приглашающими войти. Внутри царила всё та же гнетущая тишина, нарушаемая лишь отзвуком его шагов по мраморным полам.

Переборов себя, он начал обыскивать комнаты, наполняя мешок драгоценностями и ценными предметами, попадающимися под руку. Удача на его стороне! Этот особняк ещё не успели разграбить. Золотые украшения, редкие книги, подсвечники и какая-то красивая шкатулка, должно быть, с чем-то ценным внутри – всё это было ему нужно и легко можно будет продать в Венеции, куда он планировал отправиться дальше. Но в его душе росла тревога, словно смерть наблюдала за ним из прячущихся теней.

Собрав всё, что можно унести, мужчина спешно покинул дом. Одетый в потёртую старую одежду и закутанный в изношенный плащ, он вновь начал красться вдоль зданий, прижимаясь к стенам. В его крови бурлил адреналин. Нужно срочно покинуть это место, но движения теперь замедляла ноша награбленного. Мужчина чувствовал, как тьма города тянет его обратно, будто стены шептали ему остаться, но верил, что за пределами этих мрачных улиц его ждёт свобода. Он мечтал о свежем воздухе и о жизни без чумы и голода.

Вокруг продолжал витать запах гнили и разложения.

Впереди виднелась главная площадь города – Дуомо. Секунда, и мужчина замер, а затем скользнул за угол дома. Напротив Миланского собора, теперь казавшегося каменным памятником некогда прекрасной жизни города, он заметил фигуры, закутанные в тёмные мантии и похожие на призраков, бесшумно перемещающихся среди человеческих останков, лежащих вокруг. Сборщики тел. Они работали с механическим спокойствием, собирая в повозки трупы, брошенные на площади, как напоминание о том, что когда-то здесь кипела жизнь. Вероятно, они были поглощены своей работой, но мужчина понимал: любое движение может привлечь их внимание.

Он прижался к стене, стараясь слиться с тенями, но не удержался и выглянул из укрытия. И тут его пульс участился.

Среди сборщиков тел он разглядел фигуру в чёрном плаще. На его голове, полностью скрывая лицо, была маска с длинным носом, напоминающим клюв птицы.

«Чумной доктор», как звали таких людей в народе, ходил по площади, тыча палкой в лежащие тела и раздавая команды.

Пот прошиб мужчину, и он решил: должен действовать. Огляделся, и взор упал на узкий переулок, который вёл к выходу из города. Он сделал глубокий вдох, стараясь подавить страх, и, восстановив самообладание, быстро шагнул, но в этот момент что-то предательски звякнуло в его мешке. Звук разлетелся в тишине, точно раскат грома, и мужчина увидел, как Чумной доктор резко обернулся, а в следующее мгновение направился в его сторону вместе с двумя сборщиками тел.

Фигура в маске приближалась, и мужчина почувствовал холод, продирающий его до костей. Чумной доктор с его зловещим обликом казался воплощением самой смерти. Его глаза, скрытые под маской, злобно светились сквозь стёкла в прорезях, и в них читалось безжалостное равнодушие к страданиям, которые он приносил. Каждый шаг доктора звучал смертным приговором, и мужчина, не в состоянии отвлечься от столь чудовищной картины, замер на месте.

Почему он не бежит? Почему не прячется, как делали другие, когда Чумной доктор появлялся на горизонте? Мужчина не мог понять. Вместо этого он стоял, прикованный на месте, и наблюдал за приближением жуткой фигуры.

Доктор остановился в паре шагов от него, и тишина, окутывавшая площадь, стала ещё более невыносимой. Дыхание мужчины стало поверхностным, а сердце колотилось в унисон с глухими ударами, раздававшимися в голове. Он не мог отвести глаз от маски, которая словно была не просто защитой, но и символом бездушия, царившего в этом городе.

Резким движением Чумной доктор поднял руку, и в ней блеснуло что-то металлическое – инструмент, созданный причинять боль, а в следующую секунду мужчина упал на холодный камень улицы, ощущая, как жизнь покидает его тело.

Вечерний свет мягко освещал зал, наполненный элегантной публикой.

Молодой человек в строгом чёрном костюме, с аккуратно зачёсанными, слегка вьющимися волосами и уверенной осанкой, медленно двигался по помещению, держа в руке бокал красного вина. Его взгляд скользил по лицам гостей, пытаясь уловить атмосферу этого изысканного приёма. Сюда он пришёл на презентацию книги «Шумеры. Голос прошлого», принадлежащей перу профессора Игоря Сергеевича Вольского, археолога с мировым именем, чьи раскопки в Ираке в своё время наделали много шума. Молодой человек читал его статьи и мечтал когда-нибудь лично пожать учёному руку.

Алкоголь в бокале переливался, отражая свет, и мужчина наслаждался не только вкусом, но и безмятежным спокойствием вокруг. Каждый глоток напоминал ему о том, как важно ценить моменты, когда жизнь кажется особенно яркой, насыщенной и простой, неспешной.

Он заметил группу людей, обсуждающих последние публикации об археологических находках на Ближнем Востоке, и присоединился к разговору. Его уверенность и обаяние привлекли внимание собеседников, и вскоре он стал центром обсуждения. Мужчина делился своими мыслями о находках в области Древней Месопотамии и исторической значимости открытий, а в ответ получал искренние улыбки и одобрительные кивки. В этот момент он понял, что такие вечера – это не просто возможность приятно провести время, но и шанс вновь встретить единомышленников, обменяться идеями и вдохновением. С бокалом вина в руке и улыбкой на лице он продолжал наслаждаться атмосферой, погружаясь в мир науки и истории, по которому так скучал последние несколько лет.

– Простите, а я вас, кажется, знаю! – неожиданно сказал один из собеседников. – Вы писатель, верно? Филипп Смирнов?

– Да.

– О! Очень рад встрече! – рассмеялся полноватый мужчина с бородой. – Так вы не только писатель, но ещё и разбираетесь в истории?!

– Так сложилось. В прошлом я занимался научной деятельностью. Месопотамия – моя тема.

– Ну надо же!

Бородатый собеседник продолжил задавать вопросы о книгах и творческих планах, на которые Филипп отвечал уже менее охотно. В последнее время его всё больше тянуло к продолжению изучения мировой истории, к которой он питал особый трепет. Листая труды выдающихся учёных или старинные книги средневековых путешественников, Смирнов неизменно ощущал себя частью длинного пути, пройденного обществом в поисках ответов о жизни и верованиях ушедших империй. Наибольший интерес для Филиппа представляла область на Ближнем Востоке, расположенная в долине двух рек – Тигра и Евфрата, где на современных картах находился Ирак и северо-восточная Сирия, а в древности этот регион носил название Месопотамия. Там, в месте, считающимся колыбелью цивилизаций, некогда существовали великие культуры Шумеров и Аккада, а позднее Вавилонии. Изучению именно этих царств Смирнов планировал посвятить себя когда-то, окончив Институт стран Азии и Африки по профилю «история». Первые несколько лет после завершения учёбы молодой человек горел наукой, занимался публикацией профессиональных статей, работал в музее, помогая в исследованиях артефактов Междуречья, даже получил степень кандидата исторических наук и планировал идти на защиту докторской диссертации, однако не сложилось. Трагическая смерть родителей изменила его жизнь, и Смирнов бросил всё, что когда-то имело для него смысл. В попытках найти успокоение и новые жизненные ориентиры он пришёл в литературу, чувствуя себя в ней защищённым от тяжести и несправедливости внешнего мира. Возможно, так бы и продолжалось, ведь книги, вышедшие за последние шесть лет из-под пера Филиппа, стали бестселлерами, но случилось то, чего никто не мог ожидать. Несколько недель назад майор полиции Саблин, друг Смирнова, провёл расследование и выяснил обстоятельства смерти родителей писателя. Они были убиты. Такое открытие изменило всё. Обретя спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, Филипп вновь это потерял. Представить теперь, как сядет за ноутбук и в расслабленном состоянии начнёт писать, он больше не мог, даже несмотря на то, что почти все сюжеты являлись не выдумкой, а пережиты писателем лично, в путешествиях по разным странам в поисках загадочных артефактов древности. Ситуация усугублялась ещё и тем, что в убийстве подозревался Орден Янтарной Бездны, тайная преступная организация, занимающаяся поиском старинных реликвий. Майор Саблин давно пытался выследить членов этого Ордена, но безуспешно, хотя и располагал множеством улик и зацепок, – противник оказался хитрее. Филипп не страдал бы так, узнав правду о смерти родителей, если бы не личные обстоятельства: его отец являлся одним из членов этой организации, плюс Смирнов был знаком с женщиной по имени Альбина Романова, Седьмой Сестрой Ордена. Её образ цепко впечатался в мысли писателя, и даже невзирая на явное преступное прошлое, Филипп не мог её забыть.