– Прости, я не знала про твоих родителей. Мне очень жаль… – эти слова прозвучали сдержанно, но Мартин увидел в глазах Аделины слезы. Ему впервые в жизни стало легко от того, что кто-то еще разделяет с ним его боль. Боль никуда не делась, но она стала чуть меньше, Мартину стало физически легче дышать, это было удивительно. Он осторожно дотронулся до руки Аделины.

– Спасибо.

Аделина поразилась тому, как тепло может улыбаться этот отрешенный и строгий юноша, и тут же смущенно улыбнулась в ответ.

– Прости, развела тут слякоть. Обычно я так не делаю. Это так глупо.

– Нет, не глупо, – Мартин ответил отрывисто и строго. Но тут же снова улыбнулся.

– Знаешь Мартин – лицо Аделины вдруг стало серьезным – мне кажется, что в Бога нужно просто верить. Верить вот и все. Это иррациональное чувство, даже настоящая способность. Просто верить, несмотря ни на что. Ведь многие задают себе вопросы о смысле жизни, и никто не может с уверенностью дать на них правильный ответ. Мне кажется, это от того, что правильного ответа просто не существует. Существует Вера. Вот и все.

Мартин нахмурил темные брови, и обхватил колени руками.

– Я не могу просто верить, мне нужно понять. У меня слишком много сомнений, чтобы просто сказать себе, что Бог есть. Эти сомнения не дают мне покоя, мешают спать, мешают быть счастливым. Ведь если не пытаться понять, не попробовать дойти до сути, то человек перестает быть человеком. Человек, беззаботно проживающий свою жизнь, остается на одном уровне с животным.

– Нет, нет, Мартин… Ты не прав! Вера – это совсем другое. Человек, который верит, не живет бездумно. По-моему, каждый внутри себя знает, зачем он живет. Один всю жизнь ждет любви, другой – строит карьеру, третий – жаждет денег и власти, четвертый – рисует картины и ради того только и живет, чтобы с помощью кисти и полотна рассказывать о том, каким он видит мир, показывать истину… У каждого человека есть свой смысл, свой путь… Их нужно просто увидеть, а страдания здесь не помогут.

– Знаешь, в детстве, поезд, в котором ехали мы с мамой, сошел с рельсов. Это была страшная авария. Я почти ничего не помню, но тогда погибло много людей. Тогда погибла моя мама. А я не погиб, представляешь? Выжил трехлетний мальчик. Тогда одна старая женщина сказала, что меня вынес из огня Ангел. Может быть, это смешно, но со временем я начал верить в это… Но если Ангел действительно спас меня, на то должна быть причина, верно? Для чего? Для чего я остался тогда жить? – Мартин не заметил, как начал говорить громче, его глаза лихорадочно блестели, – Эти мысли не дают мне покоя…

Аделина молча смотрела на него, в ее широко раскрытых глазах не было страха, а только боль и участие.

– Возможно, тебе стоит пойти в храм? Молитва – это то, что может помочь, когда ты совсем запутался…

– Молитва? – Мартин слегка усмехнулся и тут же нахмурился. – Нет, не думаю. Все истины давно открыты, но в мире все равно царит зло и несправедливость. Я сомневаюсь, что Бог услышит меня. Кажется, этим миром правит сатана.

– Нет, миром не правит сатана! Бог любит нас всех, даже тех, кто не верит в него! – с жаром проговорила Аделина.

Мартин пристально посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки, горящие глаза, руки, судорожно сжимающие край платья.

– Может быть, ты права… – он вздохнул устало, будто утомился от этого спора уже очень давно. – Мне все время снится один и тот же сон… – Мартин смотрел прямо перед собой, в его воображении вновь вырастали знакомые образы, – Будто я иду в темноте. Мне страшно, и я не знаю, куда ступить. Неизвестность окутывает и парализует. Но вдруг впереди я вижу свет, он мерцает и манит меня. Я не знаю, что это за свет. Но знаю, что должен идти к нему сквозь темноту, не думая о страхе… – Мартин чуть улыбнулся, ощутив, что ведет себя слишком уж серьезно, – Ни разу мне не удалось его догнать. Он ускользает, и продолжает мерцать где-то рядом. Но когда-нибудь, я смогу к нему прикоснуться, точно тебе говорю!..