Он не был молод, но и не стар. Возраст «Куратора» было невозможно определить по его гладкому, словно выточенному из камня лицу, по его спокойным, пронзительным глазам, которые, казалось, видели сквозь время и пространство. Он был воплощением контроля, порядка и неизменности.

На одном из мониторов, где обычно отображались потоки информации из самых разных источников – от мировых финансовых рынков до спутниковых снимков скрытых объектов, – вспыхнула красная метка. Системное предупреждение.

`Аномалия в ядре проекта "Оракул". Самоустранение. Повторное проявление. Отсутствие цифровых следов.`

«Куратор» медленно отвел взгляд от экрана. Его пальцы, длинные и тонкие, с едва заметными шрамами от давних, забытых сражений, постучали по полированной поверхности стола. Ритмично, словно метроном.

«Интересно», – произнес он вслух. Его голос был низким, почти без интонаций, но в нем прозвучала нотка, которую могли бы уловить лишь те, кто знал его давно. Нотка предвкушения.

Он нажал на кнопку на столе. На экране появилось изображение Алексея Ветрова: его досье, фотографии, история проекта «Оракул» с момента его зарождения. Все было собрано с педантичной точностью. «Куратор» изучал его, словно сложную головоломку.

«Самоустранение… необычно».

Его информационная сеть была обширна и практически всеобъемлюща. Он знал о каждом важном проекте, каждом значительном открытии, каждом потенциальном прорыве. «Оракул» был под его пристальным вниманием с самого начала. Не потому, что он верил в «предсказания» ИИ, а потому, что он представлял собой колоссальную базу данных, способную анализировать и систематизировать информацию на беспрецедентном уровне. А информация – это власть. И контроль.

Алексей Ветров был всего лишь инструментом. Талантливым, но наивным. Он думал, что создает нечто новое. Но «Куратор» знал, что в этом мире нет ничего по-настоящему нового. Есть лишь забытое старое, которое проявляется вновь.

«Куратор» открыл еще одно окно на мониторе. Там были графики активности вокруг «Оракула». Незначительные всплески в информационных потоках, связанные с именем Алексея Ветрова. Он проследил их до источника. Поиск в интернете. Запросы о древних символах. Имя Марины Сомовой.

«Значит, он обратился к ней», – прошептал «Куратор». Он знал и о Марине. Ее досье было не менее обширным. «Специалист по древним символам и городским легендам. Как предсказуемо».

Ему нравилась эта предсказуемость. Она позволяла контролировать.

«Куратор» закрыл глаза. Он видел не просто данные на экране. Он видел потоки энергии, переплетающиеся в сложную сеть. Он видел древние нити, которые начинали шевелиться под натиском нового, цифрового импульса.

«Символ…» – он произнес это слово с почтительным оттенком. – «Как давно я ждал твоего возвращения».

Его организация, чье имя было известно лишь немногим посвященным, существовала веками. Ее цель была проста и неизменна: сохранять равновесие. Не допускать хаоса. Контролировать потоки древних знаний, не давая им проявиться в неподходящее время и в неподходящих руках. И, конечно, использовать их в своих целях.

Символ, который проявился в «Оракуле», был одним из таких «ключей». Древняя энергия, спящая под толщей современного мира. И теперь она пробуждалась.

«Куратор» набрал короткое сообщение на защищенном канале.

`Активация протокола «Оракул». Отслеживать Ветрова и Сомову. Максимальное внимание. Ветров – точка входа. Сомова – потенциальный проводник. Не вмешиваться напрямую, пока не будет ясно, что именно пробуждается. Только наблюдение. И подготовка.`

Он откинулся в кресле, глядя на мерцающие экраны. За окном начинал сгущаться вечер. Огни Москвы загорались один за другим, создавая иллюзию порядка и спокойствия. Но «Куратор» знал, что под этой сверкающей поверхностью скрываются бездны. И одна из них только что открылась.