Через два дня после этого Прыть наконец вычислили – и упекли в изоляцию на шесть месяцев. Заодно и районная школа вздохнула спокойно. За Фантазёром пришли прямо в библиотеку, потому что он был знаком с виновником. Библиотекарь долго ещё вздрагивал от резких звуков и дулся на Прыть. А тот вернулся совсем другим: озлобленным, циничным, осторожным. Крими завёл новых друзей и уже понятно стало, чем он закончит.

– Зато ты познакомился с наблюдателями, – отметил Прыть, прикрыв глаза.

– Да будь ты проклят со своими шутками, – беззлобно ответил Фантазёр, – я сначала не верил, что это ты. Как ты мог такое провернуть со мной? Меня чуть не убили «для порядка»!

– Порядок, – промурлыкал тот, – это всего лишь видимость. Никогда не знаешь, что обнаружишь за крошечной дверцей. И даже за городскими воротами.

– Некоторые двери так просто не откроешь, – значительно улыбнулся Фантазёр, – особенно, если не знаешь, где их искать. И если Система их не видит.

– Здорово я придумал? – вскочил на ноги крими, – Моя идея!

Фантазёр демонстративно закрыл лицо руками: разве сыщешь другого такого же вруна и хвастуна во всём Котлище?

– Посчитай-ка все комнаты, где Система не может ничего мониторить, такие, как твоя, – продолжал Прыть, – да запрещённых животных, да мастеров, которые могут настроить любого дрона так, чтобы он показал Наблюдателям сдобных девчонок вместо, например, этого вагончика – и много ли ты найдёшь порядка в этом мире?

– Эх ты! Тебе разве не говорили в школе, что порядок – это безопасность?

Лицо Прыти стало вдруг злым и серьёзным. Он наклонился к самому уху библиотекаря:

– Вот что я скажу тебе: самый неумолимый, самый чёткий порядок я видел в изоляции. Но безопасностью там и не пахнет.

Фантазёр притих, надеясь, что друг продолжит, но тот замолчал. Он ничего не рассказывал об этом, ни тогда, когда только вернулся на улицы Котлища, ни после.

– Однажды Система увидит всё, – начал снова библиотекарь, – Это вопрос времени.

– Какого времени? Бесконечного, да? – поддел его крими.

– Допустим, не ближайшего, но…

– Да проснись ты! Твоя Система похожа на старый шланг, из которого вода свистит во все стороны. И стоит залатать одну дыру, как его прорвёт ещё в пяти местах! Помяни моё слово: такое время не наступит никогда.

Фантазёр подался вперёд, готовый защищать свои убеждения, но тут ветер налетел на город ещё яростнее. Кабинка дёрнулась и встала. Оба упали на пол.

Далеко внизу, возле наружного лифта, стояли трое друзей. Они видели, как раскачиваются вагончики на тросе, и чем выше протянут трос – тем сильнее. Потом канатную дорогу остановили, и кабинки застыли высоко над их головами.

– Надеюсь, они уже вышли, – поежилась Тёзка.

Тут сверху раздался знакомый пронзительный свист Фантазёра. Из окна вагончика торчала его ярко рыжая голова. Они с Прытью застряли в двадцати метрах от станции, невысоко, всего лишь в пяти этажах над землёй. Ундина охнула. Кабинки то почти останавливались, то угрожающе раскачивались от особенно сильных ударов ветра.

– Скоро поедут?

– Как ветер стихнет, – говорили в толпе.

Вдруг одна из кабинок, висящая где-то между верхними этажами небоскребов, сорвалась. Она пролетела вниз, чудом не задев вагончики на других уровнях, и рухнула посреди широкой улицы. Во все стороны брызнули осколки стекла и металла. Раздался женский визг. Возгласы удивления сменились стонами раненых, а немногие пассажиры фуникулёра закричали или, наоборот, молча застыли в своих подвешенных клетках.

Тут же появились четверо патрульных: двое от Корпоративного совета, наблюдатель и курсант. Циркуль растерянно застыл на месте, втянув голову в плечи; он в оцепенении, не мигая, смотрел на груду обломков и бурые пятна рядом с ней. Парень панически боялся крови и не смел повернуть головы туда, где горожане возились с ранеными. Тёзка и Ундина, обняв друг друга, медленно подошли к разбитой кабинке. Она была пуста.