– Я бы тоже не отказался полететь в такую страну, – мечтательно сказал Гран, когда история закончилась.

– К сожалению, такая страна только в сказках.

– А Вы? Вы-то живёте по-настоящему! – глядя в ночное небо, произнёс Элик.

– Я? В самом деле, а что я? Твой дядя прав. Он – один из немногих, кто знает, что я был когда-то взрослым. Но теперь я снова мальчик и Грандзоор – моя Нетландия. Или, если сказать точнее – моя сказка. Теперь к ней прикоснулись вы двое и я не знаю, хорошо это или плохо.

– Что может быть плохого в том, что мы что-то узнали про вас? К тому же вы почти ничего не сказали.

– Не знаю я, что будет, ребята. Знаю только, что лучше бы я вам ничего не говорил, лучше бы вы ничего не знали. Может, ничего не будет, а, может, что угодно случиться. Дайте мне слово, что ни с кем не будете делиться тем, что от меня узнали и узнаете ещё, потому что многое из этого государственная тайна Империи.

– Даю слово – никому и никогда не скажу то, что узнал от вас! – Элик встал и сказал эти слова с серьёзным выражением лица.

Блики на лице от догорающего костра добавляли к словам таинственности и даже какой-то тайны, и обещание становилось уже не просто обещанием, а тайной клятвой. Гран последовал примеру друга и, встав, произнёс точно такие же слова, слово в слово.

– Вот и хорошо! А теперь смотрите, для чего мы разложили большой и медленный костёр!

Угли почти до конца прогорели и лишь местами светились красноватым светом. На угли нагребли с разных сторон слой песка, застелили его одним покрывалом, положили под головы рюкзаки, а оружие прикрыли от росы рядом. Улеглись все трое на это покрывало и укрылись вторым. Не прошло и пяти минут, как все трое почувствовали идущий от земли, точнее – от засыпанных песком углей, жар. Хотел сказать ребятам, что так же жарко спать на натопленной русской печи, но в этом мире нет русских, и нет похожих печей, мальчишки меня бы не поняли. Так зачем бередить их умы неразрешимыми вопросами.

Мальчишки уснули не сразу, долго ворочались, бока припекало знатно, но вскоре попривыкли. Шептаться не решились, видимо, каждый обдумывал услышанное сегодня. Кто сказку, а кто и другое. Но я дождался, пока оба сонно засопели и только тогда позволил себе встать, отойти от ребят и связаться с катером охраны. Я дважды во время своего рассказа мальчишкам заметил, что с катера подавали сигнал о выходе на связь. Ничего неожиданного я не ждал и просто пропустил оговоренное время выхода на связь. Просто не хотел прерывать рассказ. Если бы что-то случилось, катер просто подошёл бы к берегу, ну а раз не подошёл, то всё нормально.

– На связи, – я включил рацию.

– Вы пропустили сеанс, команданте.

– Знаю. Но мы были у вас на виду.

– Да, мы хорошо видим место вашей стоянки.

– Что-нибудь срочное для меня есть?

– Только доклад дежурного по объекту. Ничего не случилось.

– Ну и ладушки! Я спать. Вы там смотрите, чтобы к нам спящим никто не приближался. В случае чего включайте сирену, она и мёртвого поднимет.

– Да, так и сделаем, не беспокойтесь.

– Всё, отбой. Утром сообщу планы на день, пока не загадываю.

Мальчишки крепко спали, или весьма убедительно делали вид, что спят, потому что, когда я поправлял на них покрывало, мне показалось, что Элик уж слишком усердно сжимает веки. Ну да пусть играется, будет потом, что порассказать приятелям, когда вернёмся. Лег с краю, прикрывшись покрывалом по грудь, расслабил все мышцы и почти сразу заснул, включив внутренние часы на пробуждение в шесть утра. Так и будет, если что-то не разбудит раньше назначенного времени. Эту полезную привычку я приобрёл ещё в прошлом своём времени, в родном мне мире, когда командовал пограничным кораблём. Здесь она тоже пригодилась.