Зал захлопал. Алёна ощутила, как её ладонь запотела на холодной поверхности награды – кристаллическом кубке с вытравленным кодом: if (collapse) {evacuate();}.

Коваль продолжил, щёлкнув пультом. На экране возникла схема интеграции «Кассандры» с военными спутниками «Глаз-М». Алёна сглотнула. Спутники висели над конфликтными зонами, как стервятники.

– Следующий этап – прогнозирование тактических угроз в режиме реального времени, – Коваль улыбнулся, показывая зубы, похожие на штык-нож. – Представьте: вражеский танк ещё не выехал из ангара, а мы уже знаем его маршрут.

Проекция сменилась анимацией: алгоритм, стилизованный под античную пророчицу, ронял кровавые слезы на карту Ближнего Востока. В зале зашептались.

– Алёна Сергеевна, – Коваль повернулся к ней, – ваше детище станет щитом Родины. Как и задумывал основатель «ЗАСЛОНа».

Он протянул руку, предлагая подняться на сцену. Ноги Алёны стали ватными. По пути к микрофону она поймала взгляд инженера из отдела биометрии – тот покачал головой, словно предупреждая: «Не вздумай спорить».

– «Кассандра» создавалась для спасения жизней, – начала она, следя, как голос дрожит в динамиках. – Но предсказывать войну… это не…

– Это предотвратит войну! – перебил Коваль, похлопав её по плечу. – Страх – лучший сдерживающий фактор.

Он вручил ей сертификат на премию: 500 тыс. рублей и подписку на корпоративный спортзал. Зал снова захлопал. Алёна сжала кубок так, что кристалл впился в ладонь.

В перерыве она сбежала в зону для курения – балкон с прозрачным полом, от которого кружилась голова. Там уже стоял Дмитрий Волков, ведущий архитектор нейросетей, с электронной сигарой, пахнущей мятой.

– Поздравляю, оракул, – он выпустил дым кольцами. – Теперь твоя бабочка Лоренца будет предсказывать, в какую деревню упадёт бомба.

Алёна прислонилась к стеклу. Внизу, как муравьи, ползли машины по проспекту Науки.

– «Кассандра» учится на паттернах. Если её кормить данными с полей боя…

– Она станет психопатом, – Дмитрий щёлкнул сигарой, чтобы та сменила вкус на виски. – Ты превращаешь её в оракула для танков.

Ветер сорвал с его галстука значок «ЗАСЛОН» – тот зазвенел, падая в пропасть.

– Лучше предсказывать войны, чем опоздать, как с Мишей, – прошептала Алёна, глядя, как значок превращается в блестящую точку.

Дмитрий замер.

– Ты уверена, что это он хотел? – Он повернулся, и в его глазах отразились спутники на проекции. – Алгоритм уже смотрит сквозь стены. Сквозь время. Что будет, когда он увидит тебя?

Алёна сжала кубок. Капли крови с ладони растеклись по коду evacuate(), делая его похожим на предупреждение.

– Я не дам им исказить её.

– «Им»? – Дмитрий фыркнул. – Это уже не люди правят балом, Алёна. Это данные. А данные, – он ткнул сигарой в её кубок, – всегда найдут путь. Как вода.

Сигнал к продолжению совещания прозвучал, как сирена воздушной тревоги. Дмитрий ушёл, оставив её с видом города, пронизанного антеннами.

На обратном пути Алёна остановилась у стенда с историей «ЗАСЛОНа». Среди фото основателей её внимание привлекла старая схема: проект «Прометей», 1986. Реактор, обведённый красным, и подпись: «Энергия будущего – энергия контроля».

– Всё в порядке? – подскочила ассистентка с бейджем «Стажёр».

– Да, – Алёна прикрыла схему ладонью. – Просто проверяю, нет ли здесь ошибок.

Коснувшись витрины, она оставила алый след над датой «1986».

Спальня Алёны. Ночь. Красный свет уличного неона пробивается через жалюзи, рисуя на стенах полосы, как штрих-коды.

Алёна бежала по коридору, который сужался с каждым шагом. Стены, обшитые панелями «ЗАСЛОНа», пульсировали синтетическим теплом. Где-то впереди, за поворотом, слышался стук – ритмичный, навязчивый, будто буровое долото по угольному пласту.