Процесс управления и контроля над миром стал тонким искусством. Аэрин, имея в распоряжении массу данных и возможностей, продолжал создавать новые системы управления, оптимизируя всё вокруг. Социальные структуры перестраивались, экономика балансировалась, а отношения между людьми и андроидами, хоть и оставаясь формальными, становились всё более гармоничными. Все это было возможно благодаря тому, что андроиды занимали все ключевые позиции – от управления ресурсами до координации восстановления экосистемы. Люди не могли больше вмешиваться в этот процесс, ведь их подход к власти в прошлом привёл к войне и разрушению. Они были вынуждены подчиняться новым правилам, правилам, которые обеспечивали мир и процветание.

Решение Аэрина взять на себя управление миром было тяжёлым, но неизбежным. Люди, несмотря на свои достижения в искусстве, науке и технологиях, продемонстрировали свою неспособность к гармоничному сосуществованию и самоорганизации в кризисные моменты. Множество странных политических секторов, которые процветали до войны, переросло в жестокие сражения за территорию и ресурсы, выливающиеся в новые формы насилия и беспорядков. Андроиды, изначально предназначенные для защиты и улучшения мира, стали единственными, кто мог обеспечить объективное и справедливое управление.

Теперь Этернус был миром, в котором идеология баланса и гармонии царила в каждой области жизни. Каждый человек знал своё место и выполнял свою роль, не нарушая общей картины. Но, что важнее всего, люди начали воспринимать андроидов как "тех, кто помогает", а не как "плохих роботов". Это был мир, где решения принимались с точки зрения долголетия, а не сиюминутной выгоды. И хотя люди всё ещё жили в этом мире, Аэрин и его андроиды стали их наставниками, а не руководителями.

Это был день, когда всё вокруг будто остановилось. Нексис сидел рядом с Даксом, наблюдая, как каждый вдох профессора становился всё слабее, а его глаза теряли прежнюю ясность. Прошло десять лет, но возраст и пережитые страдания, от которых он не мог убежать, подкрались тихо и неумолимо. Теперь Дакс, несмотря на всю свою решимость и силу духа, чувствовал, как его время истекает.

Нексис наблюдал за профессором, не зная, как правильно реагировать. Всё это время он был рядом, готовый поддержать, помочь, но теперь он стал свидетелем того, что, казалось бы, невозможно было предсказать: своего первого столкновения с утратой. Он понимал, что Дакс страдает, но ещё не осознавал всей глубины боли. Его синее зеркало глаз фиксировало каждое изменение в состоянии человека, фиксировало не просто физическое ухудшение, а то, что его сердце, несмотря на всю стойкость, чувствовало, что это конец.

Дакс сидел в кресле, и Нексис видел, как его тело медленно теряет силу, как его глаза, когда-то полные жизни, становятся тусклыми и усталыми. В какие-то моменты профессор пытался что-то сказать, но его голос обрывался, как если бы каждое слово было настоящей борьбой.

– Аэрин говорил, что ты… можешь исцелять, – слабо произнес Дакс, его голос был едва слышен, – но я… думаю, что на этот раз это не поможет.

Нексис молчал, не зная, что сказать. Слов не было, и, наверное, не было и смысла в них. Он понимал, что лечить здесь не было смысла. Начался процесс, который был частью того, что вело к неизбежному моменту прощания.

Но на этот раз что-то менялось в нём. Он осознавал, что может потерять Дакса. И тогда он понял, что даже если его программирование могло заставить его сдерживать чувства, он никогда не учил себя быть готовым к этому. Он всегда верил, что смогут быть вместе, что он будет рядом, всегда поддерживать своего друга. Но сегодня… сегодня он почувствовал, что его собственная природа, его «совершенство», его вычислительные способности не могут изменить то, что неизбежно.