Боже, тебе посвящаю труд сегодняшнего дня…

Софи размышляла, сколько времени потребуется Фашу, чтобы выяснить, что Лувр она не покидала. Видя, насколько ошеломлен Лэнгдон, она стала сомневаться, правильно ли поступила, загнав его в угол.

Но что еще ей оставалось делать?

Было время, когда дед представлял для нее целый мир, и сегодня Софи удивилась, что почти не грустит по нему. Жак Соньер стал для нее чужим. Их отношения мгновенно рассыпались одним мартовским вечером, когда ей было двадцать два года.

Это случилось десять лет назад.

Она случайно подсмотрела, как дед занимался тем, что ей не полагалось видеть.

Если бы я не видела это своими собственными глазами…

Софи была настолько потрясена, что даже не стала выслушивать его жалкие объяснения. Она быстро собрала вещи, взяла сбережения и переехала в маленькую квартирку, которую снимала с приятельницами. Деду велела никогда ей не звонить. За прошедшие годы он послал ей множество открыток и писем, умоляя о встрече, – она накопила горы нераспечатанных конвертов, – но, к его чести, выполнил ее просьбу и ни разу не набрал номер ее телефона.

До сегодняшнего дня.

– Софи? – Голос деда на автоответчике звучал на удивление по-стариковски. – Я очень долго следовал твоим желаниям, и этот звонок дался мне нелегко. Но я должен с тобой поговорить. Случилось нечто ужасное.

Стоя на кухне парижской квартиры, Софи поежилась, как от озноба, после стольких лет услышав голос деда. На нее нахлынул поток воспоминаний.

– Софи, пожалуйста, выслушай меня. – Он говорил по-английски, как в ту пору, когда она была девочкой. Совершенствуйся во французском в школе. Практикуйся в английском дома. – Ты не можешь злиться бесконечно. Неужели еще не поняла? – Он помолчал. – Нам необходимо немедленно поговорить. Уступи хотя бы одному желанию своего деда. Позвони мне в Лувр. Немедленно. У меня ощущение, что мы с тобой в большой опасности.

Софи уставилась на автоответчик. В опасности? О чем это он?

– Принцесса… – Голос деда дрогнул, но Софи не могла сказать, какие его обуревают чувства. – Знаю, я скрывал от тебя правду, и это стоило мне твоей любви. Но теперь речь идет о твоей безопасности. Ты должна узнать правду. Пожалуйста. Я расскажу, что случилось с твоими родными.

Софи вдруг услышала, как гулко забилось ее сердце. С моими родными? Ее родители погибли, когда ей было четыре года. Их машина сорвалась с моста в бурную реку, оборвав не только их жизни, но также жизни ее бабушки и младшего брата, которые ехали с ними. В одно мгновение от ее семьи никого не осталось. В подтверждение этого у нее хранились газетные вырезки.

– Софи, – звучал из автоответчика голос деда, – я ждал много лет, чтобы это тебе сказать. Позвони мне в Лувр. Позвони, как только придешь домой. Я буду ждать здесь всю ночь. Тебе очень многое следует узнать. – На этом запись обрывалась.

Мои родные. От его слов в ней поднялась неожиданная волна любви. И теперь, в темноте мужского туалета в Лувре, она вновь услышала слова из автоответчика: Софи, мы с тобой в большой опасности… Позвони мне.

Она ему не позвонила. И вот дед лежал убитый в музее. А рядом с ним на полу она прочитала написанный им код.

Код, который был предназначен специально для нее.

Пусть она пока не понимала его смысла, но не сомневалась: дед обращался именно к ней. Ее страсть к криптографии и познания в этой области были результатом того, что она росла рядом с Жаком Соньером – большим любителем шифров, игр в слова и головоломок. Сколько воскресений мы провели, разгадывая ребусы и кроссворды в газетах!

В двенадцать лет Софи без посторонней помощи справлялась с ежедневными кроссвордами в газетах. Тогда Соньер пристрастил ее к кроссвордам на английском, математическим задачам и подстановочным шифрам. Она проглатывала все подряд и со временем превратила криптологию в профессию.